Оно не уйдет

Оно не уйдет

Как я уже неоднократно говорила на других ресурсах, у меня "лапки". Я предпочитаю называть это именно так, потому что от аббревиатуры в документах — ДЦП — меня за двадцать четыре года откровенно тошнит.

Понимать я это стала очень рано, лет в пять. Но понимать то я понимала, а где-то в душе думалось: " Ну должно же это когда-нибудь уйти. Рассосаться, как фурункул. Ведь должно же, правда? "Вы не представляете себе, сколько раз я фантазировала о моменте первых шагов.

Вот щас как спрыгну с коляски и побегу по мягкой весенней траве прямо к бабуле. Даже сейчас такие мысли иногда посещают, когда я счастлива.Ба так об этом мечтала: каждый раз после приезда из санатория спрашивала, когда я уже встану.

А па почему-то злился, говорил ей замолчать. Хотя до шести лет стабильно заговаривал о том, как был бы счастлив этому. Что ж, наверное, не хочет травить душу ни мне, ни себе.В одиннадцать лет я поняла, что оно никуда от меня не денется. Как сейчас помню, это было в Калуге, мы с ма ездили по монастырям, и там, в одном из монастырей, были мощи какого-то святого.

Я была верующей на тот момент, реально верила, что мне может это помочь. А тут ещё история про девочку Дашу, которую я знала лично. Мол, она приложилась, и после этого встала с кресла.Как меня туда приложили, это отдельная тема под названием "смех и грех", я когда-нибудь потом расскажу.

В общем, очень хорошо помню ощущение чего-то прохладного под щекой, и свои мысли:" Боженька, помоги, я же так мало прошу..."Ожидаемо, вышла я из монастыря такой, какой и была. Никто меня от этого "багажа" не избавил. "Там никого нет! " — шепнула я, глядя в серое небо: "Нету никого! Никого нету! " — с каждым "Никого нет" мой шёпот становился громче, и одновременно с этим пошёл крупный дождь.В эту минуту казалось, что сама Мать Природа плачет о моей разбитой на осколки мечте.

Подозреваю, что именно тогда мой сегодняшний атеизм дал росток.А ещё именно тогда я первый и последний раз наорала на бабулю. Прости, ба, если ты меня оттуда видишь. Мне до сих пор стыдно, честно.По приезду домой она задала свой практически уже ритуальный вопрос:— Почему до сих пор не на ногах?— Бааа, ты медик. Прекрати. Даже мне уже понятно, что ничего особо не изменится. — говорю громко, но не во всю мощь; Ба плохо слышит, но иначе обвинит в том, что ору на неё.— Ась??? Я говорю, почему ты не ходишь? Ленишься, да?

И тут мне срывает крышу:— Ничего не будет, ясно?! Ничего! Не говори со мной об этом! Уйди!!!! — голос срывается, на глазах пелена из слез. Видимо, "Уйди" она расслышала: поднимается из кресла и уходит, отдуваясь. Не приходила потом ещё с неделю. Было стыдно, но я до сих пор не понимаю, зачем было спрашивать.

Именно с двенадцати лет встал вопрос, как вообще к этому относиться, если уж уходить оно не собирается. Вариантов было два: либо принять, как есть, и жить с этим, либо занять позицию жертвы.Я выбрала первое: жертвы не нравятся никому. Рано или поздно от них все уходят, потому что иначе становятся такими же. Быть нытиком заразно.

Я совру, если скажу, что на меня периодически не накатывает. Особенно при виде бегущего ребёнка: я-то этого в его время была лишена. Или, когда обо мне говорят в третьем лице в моём присутствии (не надо так, пожалуйста!)В такие минуты я вспоминаю серию любимых анекдотов, начиная дико ржать сама с собой. Если кто-то считает меня ненормальной из-за этого, что ж, ваше право. Но помните: вы не были в моей шкуре.