Опаловое дело

Опаловое дело

Роли исполняли:

Агентство «Блэк компани».

Алекс Кроукер, мозговой центр и координатор – Костоправ.

Ильмо, силовое давление.

Леди, мошенница и аферистка.

Сайлент, хакер – Молчун.

Тоня Фиск, воровка – Душечка.

Гоблин и Одноглазый в роли самих себя, пожилые мошенники на покое, но отнюдь не в завязке.

Мистер Рейвен, президент банка «Корвус» – Ворон.

Стар Рейвен, его жена.

Тимоти и Мирабель Рейвен, их дети, 12 и 10 лет.

Луиджи Джалена, вице-директор.

Риф, спецагент ФБР.

Бартоломью Лимпер, Хромой – шеф президентской охраны и глава местного КГБ в Опале, Сан-Лоренцо.

Дагман Зуад, полковник неведомой армии, международный террорист арабистанского происхождения.

В те дни Отряд состоял на службе у самих себя, и это было хорошо. Независимость – всегда хорошо, когда к ней прилагаются хорошие деньги. У нас, милостью богов и нашими трудами, было и то, и другое.

На жизнь мы зарабатывали классическим способом – делая богатых малость беднее, а бедных чуточку счастливее. В переводе с высокого слога на обычный это означает, что мы успешно совмещали легальную деятельность частного детективного агентства с насквозь нелегальным хакингом частных и корпоративных счетов. Совершенно нормальный подход к делу, у нас в Портленде, штат Орегон, все так поступают. Это позволяло арендовать офис на Альберта-стрит, покупать нашим системщикам новейшие электронные игрушки и почти ни в чем себе не отказывать.

В городском справочнике телефонных номеров мы значились как «Блэк Компани, Агентство, консалтинговые услуги и представительство». В нашей приемной даже висел написанный маслом портрет мистера Блэка, эдакого утомленного жизнью джентльмена, якобы в середине 80-х годов позапрошлого столетия положившего начало агентству. Мистера Блэка в припадке вдохновения (читай – нализавшись ЛСД) сотворил Сайлент, взяв за основу портрет с двадцатидолларовой купюры.

 На самом деле во главе агентства стоял ваш покорный слуга – генеральный директор, мозговой центр, военный вождь, полковой капеллан и прочая, и прочая. Служба гордая, но временами довольно скучная. В целях борьбы с унынием, а также чтоб не ржавели извилины, в свободное время я вел дневник, именуемый Анналами Отряда. Особо удачные места зачитывались вслух на корпоративах, неизменно вызывая бурное оживление в рядах слушателей. Угомонить это стадо павианов в подобных случаях могла лишь угроза опубликовать мои мемуары двадцатитысячным тиражом.

 В день, когда началась эта история, я как раз трудился над очередной главой Анналов. Распахнулась дверь и явился Ильмо. Роскошный «фонарь» на полморды придавал его облику определенную загадочность.

В конторе Ильмо выполняет тяжелую, но необходимую роль фактора устрашения. В Ильмо шесть с небольшим футов сплошных мышц, слегка приправленных нервами. За плечами у него служба на Ближнем Востоке, в Африке и прочих горячих точках. В Иностранном Легионе он был сержантом, а это кое о чем говорит. Бывали случаи, когда менеджеры по продажам, едва завидев вечерком идущего навстречу Ильмо, протягивали ему свои бумажники и айфоны, хотя он об этом не просил. Не представляю, кем надо быть, чтобы нарисовать нашему громиле этакое украшение.

Он вошел, сел и скорбно уставился на меня оставшимся глазом.

– Не говори, сам скажу, – я отодвинул клавиатуру. – Наверное, тот, кто это сделал, до конца жизни обречен застегивать ширинку протезами зубов, сидя в инвалидном кресле. Нет? Ну тогда, должно быть, их было восемнадцать, и они были орки, обколотые метадоном.

Ильмо вздохнул. Он выглядел смущенным. Вообще-то смущенный Ильмо – зрелище более редкое, чем рогатая кошка. Разговор обещал быть интересным.

– Все плохо, – сказал Ильмо. – Те парни ушли своими ногами, а мы остались полежать. Я еще легко отделался.

– Мы?

– Ну да. При мне были Спикер и Кудрявый, ты их знаешь. Кудрявому сломали руку. У Спикера два ножевых.

Еще бы я их не знал. Бывшие морпехи, закадычные кореша нашего сержанта со времен его африканских приключений. Спикер повсюду ходит с пикой для колки льда, а Кудрявый лыс как колено – как же еще его называть? Оба здоровенные мордовороты. Н-да, все страньше и страньше, как говаривала Алиса.

– Судя по тому, что ты пришел ко мне с повинной, тут что-то посерьезнее пьяной драки в баре для десантуры. Пытался сработать «левачок», а?

Ильмо побагровел, засопел и потупился – ни дать, ни взять японская школьница, у которой в портфеле нашли фаллоимитатор. На какой-то момент мне даже показалось, что он начнет ковырять столешницу пальчиком, но, слава осьминогу, обошлось. Моя психика подобного зрелища бы не вынесла.

– Бес попутал, Костоправ, – выдавил он наконец. – Думал, дело-то простенькое. Чего с ним к начальству идти. Подумаешь, «белому воротничку» яйца слегка прищемить, первый раз, что ли. А при нем, оказывается, те еще волки в охране ходили… Костоправ, прости, а?