Глава 20
Игра втемную
Говорят, в мутной воде хорошо ловить рыбку. То ли она не видит опасности, то ли пребывает в трансе, очумев от грязной взвеси, — не знаю. Как ее при этом обнаруживает рыболов, в поговорке не сказано. Да и какая мне разница? Себя я сейчас ассоциировал, скорее, с рыбой, угодившей в черный омут, выбраться из которого без сторонней помощи не стоит и пытаться. Так и хотелось крикнуть: «Вытащите меня отсюда!» Кстати, я не сомневался, что действительно помогут, но только для того, чтобы затем положить на раскаленную сковородку или, в лучшем случае, — пустить в аквариум.
— А может, послать всех к чертовой матери и уехать к морю? Пусть они сами здесь разбираются, а мы будем лежать на солнышке и греть пузо.
— Так тебе и позволят уехать! — ответила Валерия. — Даже в поезд сесть не дадут.
— Дай хоть помечтать немного, а то совсем тоскливо становится.
— Семка, ты лучше не мечтай, а ищи решение. Выход должен быть. Только его найти нужно. — Людмила шла слева и держалась за руку.
«Что ж за жизнь такая! Чудесный солнечный день, я иду по одному из красивейших мест города с двумя такими девушками, что мне завидуют все проходящие мимо парни, и вместо того, чтобы наслаждаться их обществом, должен думать, как бы нам выжить?»
После обеда в шумном кафе мы прогуливались неподалеку от Университета. Спешить под крышу, любезно предоставленную полковником, желания не возникало. Следовало решить, стоит ли вообще туда возвращаться?
— Что может означать визит лже-очкарика в наше жилище? — я начал размышлять вслух. — Приходит мужик в чужую квартиру, устанавливает взрывчатку, винчестер с собой забирает. Кстати, там что-нибудь ценное было?
— Нет. Я даже вчерашнюю запись надежно стерла.
— А почему он видеокамеры не оставил? Как узнает, что нужный человек вошел в дверь?
— Существует еще лестничная площадка. Оттуда хорошо видно, кто входит и кто выходит.
— Найти бы этого гада да расспросить с пристрастием. — Вспомнились слова нашего майора, который накануне смерти собирался добыть «языка».
— Сначала неплохо бы определить, чьи интересы он представляет, — задумчиво произнесла Валерия.
— Наверняка из конторы Алексея Степановича. Ведь дом мы покинули стараниями полковника.
— Ну и зачем он перекинул нас на Воробьевы горы? — спросила Огонек. — Чтобы легче было присматривать?
— Может, и так. Но для чего минировать квартиру? — вопросов и у меня накопилось немало.
— Устроить сюрприз, если зайдет кто-то из очкариков, — высказала предположение Лера. — Опять же, и от нас при необходимости проще избавиться.
«Умеет она поднять настроение».
— Не думаю, что до этого дойдет.
— Семен, если ему прикажут спрятать концы в воду, куда твой Алексей Степанович денется? Сам до подъезда проводит, а потом еще и в квартиру заглянет убедиться — не выжил ли кто ненароком?
— Веселенькие картинки ты рисуешь!
— Главное, чтобы они не стали реальностью. — Лера остановилась. — Ну, что решим: оставляем все, как есть или отправляемся в свободное плавание?
— Чтобы прятаться и от тех, и от других?
В это время раздался звонок сотового.
— Да!!! — я даже не стал скрывать своего раздражения.
— Семен, почему ты не связался со мной?
«Откуда у него мой номер? Совсем обнаглел! Мало того что в башку лезет, теперь еще…»
— Сами же сказали — звони, если трезвый. А я себя таковым не ощущаю! — в моем голосе учтивости не прибавилось ни на йоту.
— Не имеет значения. Возникла срочная необходимость встретиться. Сегодня утром очкарики убили Зау. Мстят за смерть своего лидера. Могут и до тебя добраться.
Едва сдержался, чтобы не наговорить этому лживому гаду грубостей. Вместо этого почти спокойно спросил:
— Где и когда мы увидимся?
— Насколько я понимаю, ты сейчас возле Университета?
— Университетов в Москве нынче как грибов, — мысленно я выругался, — обязательно рядом с каким-нибудь окажешься.
— Я имею в виду главный университет России.
— Допустим.
— Тогда через пять минут жду на смотровой площадке Воробьевых гор.
— Приду не один.
— Ты о двух девицах, которые рядом? Не возражаю. Только пусть во время нашей беседы постоят в сторонке.
— Хорошо. — Специально не стал оглядываться и отыскивать Ивана среди множества людей, а то еще подумает, что удивил меня.