Операция Попаданец. Первые шаги

Глава первая. О порталах и ловушках

Незадавшийся день пережить можно, куда хуже, если такие дни следуют один за другим.

— Нет! Это просто невыносимо! — воскликнула стоявшая перед зеркалом студентка второго курса Института Межмировых Отношений.

Она только что чудом поймала пуговицу, отлетевшую от «счастливой» блузки, в которой сдавала все экзамены, начиная с вступительных. Времени, чтобы пришить пуговицу, уже не оставалось, пришлось переодеваться.

Студентка натянула платье длиной до колен, единственное такое в гардеробе, отчаянно нелюбимое и хранящееся для особых случаев. И вот звёздный час для этого строгого закрытого платьица настал. Не наденешь же мини, идя на зачёт к преподавателю-женоненавистнику. Умудряясь одновременно одёргивать платье и собирать пышные волосы в хвост на затылке, студентка принялась жаловаться своему отражению:

— Вот смотри, в понедельник сломался каблук, во вторник идиот на байке окатил грязью. Специально по луже рядом проехал! В среду Макс забыл о нашей дате. Пришлось с ним порвать. Что это за парень, который вчера не вспомнил, что ровно месяц, как мы встречаемся! Сегодня вот, пуговица. Если ещё и с зачётом пролечу, завтра иду фамилию менять.

Какой-то резон в словах невезучей девушки имелся, ведь при обычном имени Марина, фамилию она носила Неудачина. С момента получения паспорта она несколько раз порывалась идти менять его данные. Отговаривали родители, аргументируя так: выйдешь замуж, поменяешь.

Марина или Рина, как привыкли называть её все окружающие и она сама, лет до тридцати планировала погулять на свободе. Родителям, мечтавшим о внуках, она, разумеется об этих планах не рассказывала. Зачем? Меньше знают — крепче спят.

К аудитории Рина подбежала, когда туда входила последняя одногруппница. И то, успела лишь потому, что, выбирая между туфлями на каблучке и балетками, предпочла последние.

— Ринка, быстрее, — поторопила одногруппница и замерла в двери, чтобы зайти вместе.

Преподаватель смерил студенток недовольным взглядом. Почему-то так получалось, что Рина опаздывала на занятия только этого педанта. «Ноги не идут», — отшучивалась она на подколки друзей.

Выждав, пока студенты рассядутся за столы, преподаватель кафедры порталоведения Егор Никитич Шмелёв вышел из-за кафедры, встал неподалёку от стола, за которым сидела ассистентка, разложившая билеты, и произнёс:

— Подходите по одному, берите билеты и готовьтесь. Время подготовки сорок минут. Отсчёт с момента, когда последняя студентка получит задание.

Шмелёв с насмешкой посмотрел на Рину, но той было не до него. Её удивило поразительное спокойствие одногруппников. Посмотрев, как первые из них подходят и берут билет, особо не выбирая, она догадалась, в чём дело. Пока преподавателя не было группа чем-то «подогрела» ассистентку, конфетами или духами, неважно. А она, Рина, опоздала. Мелькнула зловредная мысль втиснуться между очередными и спутать всем карты, взяв чей-нибудь билет. Но Рина не стала вредничать, экзаменов и зачётов впереди ещё море, нарываться не стоит.

Свой билет она вытянула последней и прочла: «Стихийные порталы, их разновидности, отличие от магических ловушек. Сравнительная характеристика тоннельных и спиральных порталов». До этого раздела Рина не дошла, а лекцию по этой теме прогуляла.

Вернувшись на место, она попробовала вспомнить хоть что-то. Тщетно. Рина делала вид, что пишет наброски ответа на листке, сама же украдкой разглядывала преподавателя. Шмелёв появился в институте в начале второго семестра. Ещё до того, как он провёл первое занятие, студенты постарались разузнать о новом преподавателе побольше. Помогла староста курса, имевшая в близких подругах личного секретаря ректора.

Староста рассказала, что Шмелёв служил в армии, в особом отряде, проводящем военные или спасательные операции в других мирах. Считался лучшим, пока не провалил две миссии подряд, да ещё настолько феерично, что получил прозвище: «Майор-катастрофа». Его не уволили, ценные специалисты по другим мирам на вес золота, Шмелёв вышел в отставку сам. Психолог посоветовал ему сменить род деятельности на более спокойный.

— Ну, это он промахнулся. Только сумасшедший посчитает преподавание у студентов спокойным занятием, — сказала тогда Рина, а девчонки поинтересовались, насколько бывший майор молод, красив и имеет ли семью.

— Забудьте, — ответила староста. — Его жена бросила, когда на службе неприятности начались. С тех пор он женоненавистник. Чуть не забыла, на его лекции и занятия одеваться нужно скромно. Четвёртый курс уже нарвался, да ещё и спорить вздумали.

— И что? — одновременно спросили несколько второкурсниц.

— Получили неуды по дисциплине, — ответила староста.

— Да ладно? — удивилась Рина.

В их институте, единственном, если не считать военные училища, оценивалось поведение. Был в ходу каламбур: учебная дисциплина по дисциплине. В конце года даже выставлялись оценки в зачётку. Правда и студенты, и сами преподаватели, относились к этому предмету скептически. Чтобы получить по нему неуд нужно было очень постараться. На памяти Рины никто двоек по поведению не получал.

Зародившееся сочувствие к новому преподавателю у Рины слегка уменьшилось, и вовсе пропало после первого занятия, когда Шмелёв отчитал её группу за отвратительное знание материала.

«Нужно было перед зачётом хотя бы пролистать учебник», — с запоздалым раскаянием подумала Рина. Она посмотрела на листок, сама не заметила, как сделала набросок преподавателя. Получилось очень похоже. Вот только на наброске Шмелёв улыбался, чего в реальной жизни Рине наблюдать не доводилось.

К преподавателю подсел первый отвечающий, и Рина смогла наблюдать за происходящим открыто. Она отметила, что Шмелёв довольно молод, чуть больше тридцати, не старила его даже седая прядь в волосах, был бы даже привлекателен, если бы не строгая складка у губ. Помимо наблюдения за преподавателем Рина вслушивалась в ответы, вдруг повезёт и у кого-то попадётся смежный билет. Не повезло.