Операция "Спасение"

1. Красный сон

Горацию всегда снились цветные сны. Он так и называл их про себя – «зелёные сны», «красные», «серебряные». Зелёные и голубые были спокойными, уютными, как домашний плед из овечьей шерсти или старая мягкая постель, к которой привыкаешь за долгие годы. В серебряных и золотых являлась одежда – как правило, дорогая, из модных магазинов. Другие дети иногда подшучивали над ним из-за любви к хорошей одежде – но что странного в том, что ты хочешь одеваться со вкусом и выглядеть как джентльмен?

Кошмары он называл «красными» снами. В них всегда было много крови – и Пустот, похожих на огромных уродливых пауков, невероятно быстро передвигающихся на своих тонких ногах и шевелящих щупальцами. Счастье, что снились они редко, и ни один из страшных снов не был вещим – уж что-что, а отличать вещие сны от обычных Гораций умел. Он сам бы не смог объяснить, как это получается – вещие сны не имеют вкуса или запаха, не выделяются окраской, но шестым (седьмым?) чувством он определял, что приснившееся ему – не просто плод фантазии.

Нынешний сон был красным.

Начался он вполне приятно – девушка в нежно-розовом, цвета зари, платье стояла на сцене рядом с юношей в идеально отглаженном костюме. Вокруг было множество других пар – молодые люди в костюмах, девушки в разноцветных платьях. «Наверное, это будущее», – вынырнула откуда-то непрошеная мысль, – «в наше время таких открытых нарядов не носят. Какая-то вечеринка или выпускной бал». Звучала негромкая музыка, в зале, украшенном в итальянском стиле, пахло цветами. Сознание (или подсознание?) Горация вернулось к девушке в розовом платье. Она была симпатична, хотя и полновата, с русыми волосами и карими глазами, держалась немного скованно, но улыбалась. Зазвучало что-то торжественное, похожее на гимн.

И тут перед глазами Горация возникла стена красной краски.

Точнее, он в первый момент подумал, что это краска – до губ долетели солёные брызги, и он понял, что видит кровь. На девушку в розовом платье вылили ведро крови. Гораций не успел понять, откуда он знает про ведро, но тут оно сорвалось, ударив в глаза металлическим блеском, и стукнуло по макушке юношу, стоявшего рядом с девушкой.

А дальше начался ад.

События происходили быстро, как в немом кино – или как в кино, пущенном в обратную сторону. Смех зрителей, оглушающий подобно взрыву, перешёл в крики ужаса, когда залитая кровью девушка подняла руки. Повинуясь её жестам, захлопнулись двери, сами собой включились пожарные гидранты, где-то заизвивались, словно змеи, провода, а потом вспыхнул пожар. Одной частью сознания Гораций понимал, что это сон, и ничего страшного с ним случиться не может... а другая часть ощущала жар, запах дыма и горящего мяса. Ужас подкатил к горлу, всё тело стало липким и холодным – даже странно, учитывая, как здесь жарко. Гораций попытался выбраться из сна, но тот не отпускал, затягивал глубже, как в омут. Когда-то давно он, ещё не умевший плавать мальчишка, свалился в колодец – и утонул бы, не вытащи его Бронвин. С тех пор он научился плавать, но на всю жизнь запомнил то жуткое ощущение, когда холодная вода сковывает мышцы и не даёт выбраться.

Затем события стали меняться. Каким-то образом он оказался на дороге, рядом с бредущей девушкой в залитом кровью наряде. Откуда-то он знал, что её зовут Кэрри, что над ней всю жизнь смеялись в школе и в городе, а мать говорила, что она будет гореть в аду за грехи...

Откуда эти мысли? Чьи они – его или Кэрри? Почему он не может проснуться?

В воздухе пахло бензином, гремели взрывы, полуодетые люди выбегали на улицы. Гораций видел, как Кэрри взмахом рук швырнула в стену машину, тут же превратившуюся в огромный огненный цветок, видел женщину с мясницким ножом и откуда-то знал, что это мать Кэрри...

разве может мать убить свою дочь?

А потом всё смялось, как будто чья-то гигантская рука скомкала фотокарточку, и Горация выбросило из сна. Он лежал в постели, тяжело дыша, как будто и в самом деле бежал через весь город. В комнате было тихо и прохладно, за окном шумели деревья. Раньше их ветки были больше и отбрасывали тени в комнаты, но младшим детям тени напоминали Пустоты, и решено было укоротить ветви. Этим занялись Енох, Джейк и Эмма с её умением летать... а относила ветки Бронвин. Она унесла их в лес, а Фиона вырастила из них несколько новых деревьев.

Да, всё именно так и было. Нет ни крови, ни пожара, ни падающего ведра, ни острого ножа. Он, Гораций, у себя дома, в безопасности, среди своих.

«Та девушка, Кэрри, тоже была из наших», – внезапно пришла в голову мысль – непрошеная и от этого ещё более пугающая. «Она тоже странная».

– Гораций, что с тобой? – от раздавшегося совсем рядом голоса он вздрогнул и приподнялся. – Мне показалось, ты кричал.

– Миллард? – он вглядывался в темноту, хотя это было бесполезно – мальчика-невидимку не разглядишь даже при таком даре, как у Джейка Портмана.

– Кошмар приснился? – голос был сочувствующим.

– Да... кошмар, – Гораций лёг обратно, чувствуя лёгкое головокружение – так всегда бывало после вещих снов.

– Мне они тоже снятся. Может, тебе воды попить?

– Спасибо, не надо. Иди спать, Миллард.

Лёгкий топот босых ног известил о том, что невидимка отправился в свою комнату. Гораций лёг поудобнее и закрыл глаза. «Надо будет рассказать обо всём мисс Перегрин», – пришла ещё одна неожиданная мысль.