Оптический театр

1. Навыки золотоискателя

Сорвав с головы изящную шляпку, Мари угрюмо уставилась на страусиные перья, с которых ручьём стекала вода. Да, денёк был явно ни к чёрту. Утром небо затянуло плотными облаками, а уже к полудню зарядил ливень. Дороги размыло настолько, что при желании по ним можно было проплыть на лодке. Но какое же удовольствие в том, чтобы скрести днищем мостовую? Форсировать за рулём мощного электромобиля — вот уж диковинный аттракцион! И ничего не стоит окатить из лужи парочку-другую прохожих, что и без того кутались в плащи. К несчастью, госпожа Вермон оказалась в их числе. А ведь ей всего лишь хотелось поскорей оказаться дома, уронить себя на постель и забыться в дремучем сне.

Вот уже месяц Мари работала в одном популярном кабаре. Днём оно было закрыто, но с наступлением сумерек над входом загоралась неоновая бабочка. Завсегдатаи слетались сюда, словно мотыльки, купившие место в первом ряду у лампы накаливания. Каждый вечер здесь гремел оркестр, за кулисами стоял топот, а в гримёрках — визг. Воздух был пропитан запахом одеколона, пудры и старого паркета. Мари нравилось это местечко: всё, что запрещалось полицией нравов, здесь было в порядке вещей.

Будучи дочерью человека науки, из развлечений она могла рассчитывать лишь на Майкла Фарадея в качестве досужего чтения или, благодаря стараниями заботливой маменьки, на очередного ухажёра — далеко не Фарадея. А ей ведь до безумия хотелось стать известной актрисой! Она даже придумала себе псевдоним и живо представляла себе, как её сценическое имя мелькает на театральных афишах и в титрах синематических лент. Пожалуй, у неё были все шансы добиться успеха: она была миловидна, хорошо слажена и умела держаться на публике. К сожалению, курсы драматического искусства стоили недёшево, а все силы уходили на «принеси» да «подай», однако девушка не теряла веры стать замеченной каким-нибудь ловким антрепренёром.

На прослушиваниях ей, как ни странно, не везло. Казалось, что умнее лекции по работе электрической пишущей машинки, не требующей перевода каретки, бедняжка выдать не могла. А владелец кабаре так и намекал: слава — одним, другим — должность ассистентки. И нет, не фокусника. Даже, если зал будет скандировать её имя, Мари не выпустят на сцену.

Сегодняшний день не предвещал ничего нового. Девушка как раз заканчивала выпрямлять эгретки для экзотического номера, когда начальник распорядился, чтобы она заменила официанта. В этот день как ни кстати был аншлаг, а госпожа Вермон, по словам босса, «как всегда была не занята». Нужно было провернуть всё так, чтобы никто не заподозрил, что она девушка. С этим в кабаре было строго. Сама Мари посчитала, что это может стать первым шагом на пути к её сценической карьере. Ну, не совсем сценической, но, глядишь, так и до сцены недалеко! Теперь-то хозяин точно отметит её навыки, авось и в музыкальную программу внесёт. От подобных мыслей у Мари закружилась голова! Изображать мужчину — весьма занятный эксперимент: не сложнее, чем толкать ломаный тягач. Девушка была худосочная, поэтому тягач не потянула бы, но в приталенном костюме смотрелась хорошо. Да так, что поначалу никто и не обратил на неё внимания. Актёрское тщеславие было задето, но перевоплощение удалось.

Лавируя с подносом и ручником между столиками, девушка оказалась в первых рядах наравне со зрителями. На сцену под бурные аплодисменты выскочил иллюзионист. Он часто развлекал публику хрустальными шарами, в которых искрились молнии. Мари могла разоблачить этого шарлатана в два счёта: в основе фокуса лежал принцип работы катушки Тесла. Задумка нехитрая, но исполнение выглядело эффектным! Настолько эффектным, что девушка не заметила, как один из посетителей, будучи подшофе, начал распускать руки: он хлопнул её по бедру, она ответила пощёчиной. Разобраться на месте, за кого же всё-таки принял её нетрезвый мужчина, времени не было, ведь не успела бедняжка оглянуться, как её в кои-то веки заметил начальник. Возможно, она переборщила с силой удара — на сальной мужской щеке ещё долго алел след от её ладони, — но, в конце концов, она ударила его рукой, а не переменным током.

Мари уволили без колебаний и лишних слов. Она не всплакнула, однако теперь дорога к славе казалась непреодолимой. Оптимистический настрой, который всегда был присущ госпоже Вермон, испарился, словно коварный джинн.

Протяжный гул дирижабля вывел бедняжку из задумчивости. Девушка задрала голову и уставилась на пузатый агрегат, что тонул в облаках среди небоскрёбов. Обитавшие там богачи вели праздную жизнь, вовсе не обременяя себя житейскими проблемами. Были в городе и свои трущобы, куда попадали те, чья профессия стала совершенно бесполезной из-за научно-технического прогресса. Нынче в личном деле работника большое значение имели навыки, применимые в области мнемосферы. Многие наниматели и сами толком не знали, что это такое, но требовали подходить к работе прогрессивно. Госпожа Вермон вполне могла идти в ногу со временем, но намеренно сбивала шаг.

Напялив с досады шляпку, девушка бросила беглый взгляд на электромобиль, который устроил водную феерию и поспешил скрыться. Обтекаемая форма и низкая посадка говорили о том, что модель была не из дешёвых. Агрегат представительского класса с номером 3,14 — вот это честь! Мари за всю жизнь не накопить даже на колесо. Если она не смогла стать одной из бабочек кабаре, то об оптическом театре не стоит даже мечтать. Особенно сейчас, когда лицо облепили мокрые волосы, а на кончике носа застыла капля воды. Всю дорогу до дома промокшие туфли хлюпали как цирковой атрибут. Теперь горе-артистка простудится и заболеет, а стараниями бывшего начальника её больше не возьмут ни в одно приличное место. На самом деле, судьба подчинённой ему была безразлична, но Мари ведь натура творческая, ей надо пострадать для вида.

Однако её страдания быстро сменились гневом: у крыльца был припаркован электромобиль — тот самый, с заветным числом на номерном знаке. Если Мари ожидал очередной трюк, то его исполнителю понадобятся костыли, потому что фокусами девушка уже объелась. Каково же было её удивление, когда из агрегата вышел прилично одетый пожилой господин, который был ей знаком. Старичок с мохнатыми бровями и в подтяжках на пухлом животе прижимал к себе ушастого папийона. Девушка помнила, что собачонок отзывался на кличку Герц, а его владельцем был никто иной как Симон Жаккар. Он слыл выдающимся учёным, у которого госпоже Вермон некогда довелось учиться. Профессор кафедры физики низких температур любил всякого рода эксперименты; многие его идеи были вовремя запатентованы, а сам он пожинал плоды успеха.