Оптимальный вариант

Оптимальный вариант

Баба Нюра была очень недовольна реформой системы здравоохранения. Не вообще, не в масштабе страны, конечно, а конкретно в нашем селе. Другие жители тоже ворчали по этому поводу сильно. И поэтому дискутировался этот вопрос при каждом удобном и неудобном случае. И, конечно, в магазине нашем, в «Суперлавке» у Зинаиды.

- Правильно в местной газете писали, что медицину специально гробят. Хотят, чтобы мы все за деньги лечились, - высказала свое мнение на этот счет доярка Вероника. - Оптимизируют все они там, в Москве, скоро работать будет не кому. Докторов-то все сокращают, а поликлиники на селе с городскими объединяют для экономии средств.

- Бюджета вовсе не хватает, - со знанием дела вставила Ольга парикмахер. - Как перекроят все больницы в округе, так нам только что и останется, как всем селом ездить в Москву лечиться. А кто не доедет и помрет в дороге - его проблемы.

- Работать за такую зарплату никто не идет, – уточняя ситуацию, сказала продавщица Зинаида, - поэтому они народ уменьшают, а тем, кто остается, прибавку делают. Только той прибавки три рубля выходит, а работы в три раза больше становится. Вот и врач наш последний участковый, и тот убежал в район, в больницу.

Конечно, так работать никто не будет, все сбегут, это понятно. Что делать будем, если фельдшера не выпустят или нового взамен не пришлют? Ума не нахожу! Считай, скоро десять дней уже как фельдшерский пункт закрыт, случись чего, миокард или роды, не знаю, как и обойдется, - сказала баба Нюра.

- А ты что бабка, рожать собралась? – спрашивает ее Иван. – Никак от деда Егора?

- Тьфу на тебя Ванька, ей богу! Серьезные вопросы обсуждаем, а ты со своими глупостями… Вам, кобелям, лишь бы дело свое сделать, а как бабам потом рожать тяжело, не думаете вовсе.

- Раньше, в старину, в поле рожали, и ничего. А теперь вон без больницы и не можете, – обидевшись на бабкины слова, произнес Иван.

- В поле? – возмутилась Зинаида. - А где теперь у нас поля? Все в округе приезжие своими коттеджами застроили. Может, под каменным забором у олигарха рожать прикажешь?

- Да чего там обсуждать без толку, – серьезно сказала бухгалтер Елена Сергеевна, - если в самой Москве разногласия по этому поводу. Вон коммунисты требуют вернуть все взад, систему медицинскую в смысле, как прежде было, чтобы бесплатно всех лечили.

- И правильно требуют! А то приедешь в поликлинику в город, так сделают какую малость анализов бесплатно, а потом дадут направлений разных. Придешь, а там везде или платить надо или доктору презент дать, а не дашь, так он такое понапишет в карточке, что в обморок ударишься.

Прохор мой говорит, что доступность бесплатной медицинской помощи будет и дальше снижаться, - озабоченно выразилась на этот счет Любаня, жена Прохора. - Куда идем, падаем?..

- Пусть уж лучше б Николай Николаевич оставался. Он хоть и стал деньги брать, но все ж не такие, как в городе, - подвела итог прений баба Нюра.

- А что, могут не отпустить? - спросила Вероника, доярка. – Думаешь, посадят его?

Могут и срок припаять, - с грустью произнес Иван, - такое дело.

При таких его словах Баба Нюра нервно перекрестилась и вышла из магазина. Зинаида с Вероникой призадумались, вздохнули и продолжили заниматься каждая своим делом. Продавщица отвешивать Ольге пшенной крупы, а Вероника пошла на ферму. Такие вот прискорбные дела у нас.

Давно не был я в Мошкино, считай с самого Нового года. Все дела в Москве писательские.

В эту пятницу приезжаю и, как обычно, сразу к Прохору, дружку своему, разузнать, как и что нового в селе. Зашел к ним в дом. Постучал в дверь. Открыла Люба, жена Прохора.

Поздоровались.

- Где хозяин? - спрашиваю я ее.

- В бане как всегда, - отвечает, - мастерит чего-то.

- Привет, писатель Львович, – радостно встретил меня Прохор на пороге бани, - давненько тебе не было, заходи. Я тут у себя в предбаннике по столярному делу соображаю.

- А что у тебя рука перевязана? – спрашиваю. - Порезался что ли?

- Молотком по пальцу засадил, – говорит, - когда рамы вставлял, да ничего - ничего, Любаня перевязала. Пройдет.

- Так может к Николай Николаевичу в фельдшерский пункт пойти лучше, – говорю я, - не ровен час заражение какое случиться может?

- Да ты что, Львович? – говорит он. - Не знаешь еще ничего? Фельдшер уже второй месяц в кутузке сидит, вердикта ждет. А пункт уже третью неделю закрыт.

- Как сидит? - спрашиваю. – За какие такие грехи?

- Так за коррупцию сидит, - отвечает мне Прохор и добавляет, - сейчас прикурю и все тебе расскажу.

- Все было, кажется, у нас в Мошкино, и драки по пьяному делу на свадьбах, и погони со стрельбой, и выборы скандальные в магазине, но о коррупции этой раньше никто слыхом не слыхивал. А началось все два месяца тому назад, в апреле, как врач наш уволился и в город подался работать. Платят там больше. Остался наш Николай Николаевич совсем один. Людмилу, сестру нашу медицинскую, тоже сократили под эту оптимизацию чертову.