Орден, ч.1

Пролог: Шарлатан

Орден

…А не задумывался ли ты, дорогой гражданин зачем Орден губит половину будущих стражей? К чему смертельные поединки испытания верности? Это же колоссальные потери. Половину армии в никуда! А сколько времени потеряно…

Но все, оказывается, предельно просто. Этот ритуал просто необходим, чтобы будущий храмовник стал максимально холодным и жестоким, заметь, даже не сильным — именно жестоким. Куда важнее неукоснительная вера в Люциама, в якобы правое дело, в светлое будущее. А ради такого можно податься и во все тяжкие — есть весомое оправдание любому зверству. Дурнхар с великим пристрастием жаждет выбить из тебя душу, благородство и сострадание… Под видом добрых намерений, разумеется. И как бы ты не старался остаться прежним, дух, разум, натура, так или иначе, подстроятся под узкие рамки суровой цитадели.

Задам риторический вопрос: ты уже убил человека, послушник? И что-то повернулось, внутри, да? Ты переступил черту, оборвал тонкую нить хрупкой жизни, осознал, что в этом нет особой сложности? Да, где-то внутри ты понял, что существование человека ничего не стоит. Вторая казнь дастся тебе не так трудно, а третья и того легче. Так и входят во вкус.

Но ты можешь возразить: Орден сам себе роет могилу — убивает половину воспитанников просто так. А ведь куча фортов и деревень нуждаются в умелых бойцах! Зачем так ослаблять Хладанну?

Только не вздумай бросать в меня камень… Но ослаблять? Правда? Не наоборот ли? Среднее разномастное войско или меньшая группа из отъявленных фанатиков, не чувствующих сострадания и устали? Не знаю, не знаю. Кардиналы-то не дилетанты…

«Рассуждения возвышенных словами приземленных»

Неизвестный автор.

Пролог: Шарлатан

Тепло, а дождь сегодня хлестал, как бешеный. Но стук босых ножек по мокрой брусчатке и детские вопли ничем не заглушить. Оно и ясно: ежегодная ярмарка центральных королевств привлекает людей со всей округи Детворда, ведь такого разнообразия ткани, табака, кожи, украшений и заморских яств нигде на суровом севере не сыскать. Караванщики выбирали породистых жеребцов и выносливых мулов, рабочие скупились и сомневались, глядя на расшитые узорами платья и рубашки (но жены быстро находили рычаги воздействия). Купцы перебивали завышенную цену и брызгали слюной до потери пульса, а аристократия с довольным видом приобретала резную мебель из средних пород древесины. Ну а ребятне… Что же нужно ребятне?

— Халлас, смотри, это болотные сектанты из Антрии! У них гадальный шар!

— Вижу, Тури. Обманка для дураков! Только не говори, что хочешь пойти к тому накуренному старику…

Он уже бежал к нему. К лысому «магу», что сидел в позе лотоса и многозначительно медитировал над стеклянной сферой. Пришлось тащиться за приятелем.

— Ну вот, — огорченно пробубнил Халлас, — спущу единственный медяк на очередную туфту… Шарлатаны!

Как только ребята зашли под широкий шатер антрийцев, их вмиг окутал горький запах дыма, который сектанты выдували из своих трубок. На постаменте, в середине, восседал тот самый «прорицатель». Из-под его мантии выползали загадочные татуировки, а надписи на непонятном языке покрывали все тело, включая голый череп.

— А-а-а! Мои юные искатели приключений! — сказал маг со странным тянущим акцентом. — Я вас давно ожидаю.

— Эм… Мы вообще-то не знакомы.

Ясновидящий поперхнулся и, озираясь, продолжил дальше.

— Желаете увидеть будущее? Кто первый?

— Я! Я первый!

— Один пентагон, — прошептал другой сектант позади и, довольный, подставил керамический горшочек.

Халлас едва удержался от смеха — сказочная наивностью друга даже пугала. Но Туорэм, не раздумывая, тут же бросил звонкую монетку внутрь и подошел.

— Да-а-а, — важно протянул прорицатель, взяв его ладонь, — в-и-ж-у… Тебе уготовано великое богатство…

Туорэм замер от удивления. Какое же разочарование его ждало…

— Шар говорит, что ты будешь счастлив до глубокой старости. Особенно в браке: маленький уютный дом, красавица-жена полюбит тебя сильнее жизни, шестеро замечательных детей…

Маг задумчиво прищурился и остановился. Остановился, чтобы затянуть следующий косячок отборного болотного табачка. Открыть поток магической силы или чего-то там еще… Энергия вмиг к нему вернулась.

— Пять девочек, один мальчик, — затараторил он со скоростью метеора. — Потом будешь работать с отцом на лесопилке… И после него со своим сыном. Дочери твои удачно выйдут замуж, лишь одна уйдет в служительницы Люциама, но по собственной воле. Одним словом — долгая жизнь, полная духовных и моральных ценностей. Ты — сказочно богат!

— Тьфу ты! — Тури топнул босой пяткой. — Так и знал! Лучше бы купил меда!

Халлас звонко загоготал:

— А я предупреждал!

— А ты, — ехидно перебил его прорицатель, — хочешь узнать свою судьбу?

— Я? Нет-нет, спасибо.

— О-о-о, погоди… Она очень занимательна.

Ребятишки не ощутили, как в шатре потеплело, а горящие свечи потускнели. Стеклянная сфера начала трескаться.

— Благодарю, но я хочу потратить свой медяк на что-нибудь еще…

— Я даже отсюда чувствую эту темную энергию, — маг не останавливался, он сдвинул брови и посмурнел. — Твой путь будет состоять из мрачных оттенков…

— Не верю, — фыркнул Халлас и, посмелев, положил руки на пояс.

Ясновидящий поднялся на ноги и засмеялся. Очень нездорово.

— Уже через год даскийцы причалят к берегам Детворда, и северяне проиграют битву. Драккары Хладанны падут перед небывалой мощью островов! Тогда-то ваш милостивый государь устроит их кораблям такой потоп, — голос старика бил по ушам, как колокол, — что город смоет в темную пучину! Всех, кого ты знал и любил! ВСЕХ! Ты возненавидишь этот мир, оракул!

Прогремел треск, тонкие ниточки царапин отпечатались на волшебном шаре. Огонь свечей совсем погас, а воздух вокруг зашелся извилистыми волнами. Халлас уже не хотел называть прорицателей шарлатанами… Никогда.