Осень ниже нуля

Осень ниже нуля

Под хмурым, посеревшим небом распростёрся небольшой, обычно шумный, но сегодня тихий городок. Его улицы усеяли мириады разноцветных листьев, которые дворники не успевали убирать. Прохладный ветер, ледяными иголочками покалывавший редких прохожих, играл со своими упавшими друзьями, толкал их, волочил по земле, издавая глухое шуршание.

Тот, кто выбрался в этот спокойный воскресный день прогуляться по пустынным, красочным улочкам, будь он самым циничным человеком, не мог не вдохнуть полной грудью свежий воздух, избавленный от выхлопных газов машин, не мог не насладиться истиной прелестью осени, не отвлекаясь на вечную суету прохожих, какофонию звуков и обрывки чужих фраз. Жизнь не текла так бурно и стремительно, как в обычные дни, не торопила, не волновала, не тянула за собой в свой бесконечный водоворот. Время словно замедлило свой бег, вместо того, чтобы толкать в спину или обгонять, забегая далеко вперёд, оно плыло рядом, плавно извивалось мимо забавных улочек, щедро позволяя перестать спешить и проникнуться моментом.

Это чувствовали все, кто осмелился покинуть тёплые, уютные квартирки и дома. Одним из таких редких прохожих, на улочке, наполненной интересными закрытыми магазинчиками и лавками, медленно брёл мальчик.

Яркие листья хрустели под его грязными, обмотанными серебристым скотчем, ботинками, ветер трепал тёмные, сальные волосы, старался проникнуть под его большую, старую, местами ободранную куртку, в карманах которой он спрятал замёрзшие руки. Он шёл, с интересом всматриваясь в витрины, порою замедляя шаг, чтобы получше рассмотреть то, что красовалось за ними: мягкие, новые игрушки, чистая одежда, маленькие, забавные сувениры. Мальчик задумчиво поджимал губы, иногда улыбался каким-то своим мыслям, иногда хмурился, иногда насмешливо приподнимал брови.

Вдруг его бегающий по предметам взгляд зацепился за одну какую-то точку, и он остановился, пристально всматриваясь в выставленное напоказ содержимое очередного магазинчика. Губы его беззвучно зашевелились, он сощурил глаза, словно плохо видел и нахмурился, выдавая тяжёлый мыслительный процесс.

С витрины на него смотрели самые разные книги, но из всех тёмных обложек он рассматривал только одну. Она стояла, прислонённая к стенке, а с неё на него, с горькой усмешкой, так же запустив руки в карманы и с такой же копной тёмных волос, смотрел тот, чьё имя он с таким трудом читал - Оливер Твист.

Дочитав название книги и имя главного героя, он ещё какое-то время пристально разглядывая героя печатного мира, который до невозможно странного был похож на него. Неожиданно ему захотелось взять эту книгу в руки. Захотелось повертеть её в руках, открыть и начать читать, только чтобы проверить, о том ли она, о чём ему кажется она написана? Но он только с сожалением отвёл взгляд и продолжил свой путь, чуть ускорив шаг.

Ветер медленно усиливался, навстречу мальчику шёл одинокий прохожий. Старичок в толстых, светлых очках. Он шёл, прикрыв глаза, с мечтательной улыбкой, широкими шагами, опираясь на тяжёлую, качественную трость с позолоченным набалдашником. На нём красовался дорогой плащ и чёрный берет, прикрывавший прилизанные седые волосы, на ногах - весенние лакированные туфли. Если бы мальчик заблаговременно не отошёл в сторону, они бы точно столкнулись. А так старик, своей изящной походкой, просто прошёл мимо, даже не заподозрив о чужом присутствии.

Но мальчик не особо думал о нём. В его голове сейчас вертелся тот самый нарисованный растрёпанный мальчишка, Оливер Твист. Он и раньше обращал внимание на книжки, особенно детские, на обложках которых красовались яркие картинки иллюстраторов, но впервые ему захотелось прочитать одну из них так сильно. Ему казалось, что это его история.

Он усмехнулся. Стал бы кто-то писать о нём. Наверное, эта книга про приключения какого-нибудь переодетого принца, решившего поискать приключений. В любом случае, что бы ни было там написано, вряд ли он когда-нибудь сможет прочитать об этом. Ведь книги...

Он задумался. Вопрос, пришедший в голову, занял все его мысли.

Для кого они?

Для кого все эти книжки, все волшебные истории? Кто может позволить себе читать их? Неужели только те, кто каждый вечер сладко засыпает в тёплых и уютных кроватях? Для кого они написаны? Для тех, кого кормят, одевают и одаривают игрушками? Кто ходит в школу, кого в магазинах встречают милой улыбкой, а не недовольным взглядом или строгой просьбой уйти?

Он фыркнул, шмыгнул красным носом и помотал головой, отгоняя от себя неприятные мысли и воспоминания. Осень в нынешнем году выдалась на редкость холодной. В будние дни люди кутались в плащи, потуже завязывали шарф, прятали замёрзшие руки в карманах, если на них не было перчаток, а то и вовсе сидели дома, прикрывшись насморкам и противной щекоткой в горле. Как жаль, что сарай, в котором мальчик нашёл временное убежище, в предыдущую зиму, закрыли на замок.

Когда он дошёл до тёмного переулка между двумя высокими зданиями, небо уже было необычного тёмно-голубого с примесью грязно-розового цвета. Ветер всё сильнее раздувался, на осенней улице больше никого не осталось. По привычке посмотрев в разные стороны, мальчик зашёл в тёмный переулок, осторожно обходя разбитые бутылки и остатки порванных газет, и, дойдя до конца, осторожно опустился на заранее облюбованную мятую картонку.

Бетонная стена здания и мусорный бак, немного приостанавливали не на шутку разыгравшийся ночной ветер. Он сердито и грозно свистел, поднимая столпы листьев, бил в стёкла окон в комнатах счастливых детей и спокойных взрослых, старался с корнем вырвать деревья и устрашающе взвывал, когда это у него не получалось.

Мальчик с головой залез в куртку, вынув руки из рукавов и устроив их у себя на груди. Этот хрупкий кокон служил ему, пусть ненадёжным, но маленьким личным убежищем. Он дышал ртом, стараясь наполнить матерчатый карман хоть каплей упрямой теплоты, которая тут же ускользала, разбиваясь о сумерки и стены домов.