Осень побед

Осень побед

В бой роковой мы вступили с врагами,

Нас ещё судьбы безвестные ждут.

Ничто особо не выделялось, кроме разве что совпавшей цифры числа и месяца: обыкновенный сентябрьский день. Работы в архиве не больше и не меньше, чем всегда: ровно столько, чтоб со всем закончить к глубокому вечеру и с почти чистой совестью (и чуть-чуть – тревогой, въевшейся настолько, что даже не замечалась) отправиться домой. Звонок от неизвестного прервал на середине очередного документа.

– Да?

– Георг? – голос Ники звучал спокойно и самую малость напряжённо. – Мне нужна твоя помощь.

Он прикрыл трубку рукой, приглушил голос:

– Сейчас буду. Где ты?

Это же Ника, которая почти никогда не просила о чём-либо (за двадцать с лишним лет их брака можно пересчитать по пальцам). Это же Ника из «команды поддержки», летавшая с исполосованной, наскоро перевязанной ладонью между баррикадами – «да ладно, пустяки». Если уж ей понадобилась помощь, значит, дело серьёзно.

Ника шла по проспекту. В середине дня здесь было довольно пустынно: не самый центр, хоть до него и близко. И к лучшему: беспрестанные славословия порядком надоели. Прозрачно-голубое небо без единого облачка лишь у самого края расчерчивал белый след самолёта, но ветер уже похолодел и сгребал охапки сухих листьев вдоль бордюра. Ника приостановилась, вгляделась внимательнее: контуры огрубели, стали резче и чётче, чем раньше. Но так легко рассыпаются…

Жаль, подумалось ей, нельзя взять пять минут на перекур (Ника не курила). Ладно-ладно, всего лишь Тереза. Всего лишь не самая приятная особа – но, как-никак, они давние знакомые, и не сказать чтоб отношения были плохими. Несколько напряжёнными, не без того.

Ника взглянула на часики на руке. Неброские, чуть вытянутые, с тонким браслетом, – их ей подарил Георг на годовщину свадьбы, и до сих пор они точно следовали за временем. Почти два. Что ж, всё как полагается.

Стараясь не обращать внимания на флаги в вышине, Ника свернула в переулок. Такой же цвет, как остальные, не лучше, не хуже… В конце концов, когда-то и они выступали под такими знамёнами. Только тогда полотнище было без вкраплений – чисто-красным.

Кстати, забавно: в тот достопамятный день она отметилась и в Троевском переулке тоже. Тогда здесь, конечно, было совсем по-другому. Мало кто теперь помнил как.

А всё-таки, грустно улыбнувшись, подумала Ника, мы увидели лучший мир. Пусть только на два-три десятка лет, но увидели же.

Жаль, но всё хорошее имеет обыкновение заканчиваться.

С провизией и медикаментами они проулками двигались к проспекту на востоке: там сейчас держали линию повстанцы. Проще всего было срезать по Троевскому – тогда бы вышли почти напрямую. Но на углу пришлось остановиться: в конце переулка виднелось какое-то движение, доносились голоса.

– Это они? – тихо спросила Лена. – Да?

– А как же, – Ника цепко и пристально высматривала фигуры в отдалении. – Наша доблестная гвардия.

– Перекрывают, сволочи… – Лена, как бы эмоционально она ни говорила, ни на йоту не повышала голос.

– Что теперь?

Вопрос повис в воздухе.

– Обходить?

И ещё один.

Вперёд вдруг выскочила Юлия – черноволосая девчонка с худым заострённым лицом и огромными глазами.

– А может, прорвёмся? – выпалила она. – Давайте попробуем!

Ника будто её не слышала:

– Так, девочки, их больше. Отходим.

– Почему отходим? – вскрикнула Юлия, во взгляде сверкнула непонарошечная ненависть. – Почему мы всегда только отходим! Так, сейчас они получат…

Она рванулась в переулок.

Никто не успел понять, как Ника мгновенно оказалась перед ней.

– Так, – она перегородила Юлии путь, глаза отливали сталью. – Хочешь с кем-то из них поквитаться, давай позже и самостоятельно. А наша сейчас задача – не ввязываться, а донести еду и медикаменты. Это понятно?

Юлия дёрнулась было ещё раз, но под взглядом Ники остановилась. Та тихо и железно проговорила:

– Назад.

В конце переулка пробежало движение, голоса стали громче. Похоже, там заметили и собирались сюда.

Ника оттолкнула Юлию, сама напоследок швырнула зажжённую дымовуху. В следующую же секунду раздались выстрелы, в доме на углу с дребезгом разлетелась витрина.

Они ушли довольно далеко за дымом и шумом, когда Ника попросила остановиться. Рука у неё была порезана, по ладони стекала кровь.

Опустившись у одной из сумок, она торопливо, левой рукой начала перевязывать кисть. Юлия протиснулась ближе.