Осенний реквием. Прелюдия

Отступление второе: Кто сказал «мяу»?

На ночном небосводе мерно яркая алая луна, освещая одинокую огромную белую скалу. Клык, торчащий из земли метров на двести, повещенную местными жителями великой богине Ноэль. «Веретено Богини», омытое недавними дождями, празднично  блестело в ночи бликами лунного света, отражённого в кристаллах и выходах драгоценных руд, покрывавших всё каменное тело замысловатой природной мозаикой.

Внизу, у самого подножья «Веретена», с южной его стороны, раскинулся небольшой шахтёрский городок – Эстрон. Он мирно дремал этой тёплой южной ночью и подавляющее число жителей его, уже давно видело третий, а то и четвёртый сон, лёжа в своих тёплых и мягких постелях.

Лишь городская стража, да работяги-возчики, снующие со своими тележками между рудными гильдиями и окружающими город многочисленными приисками да каменоломнями, не спали в этот поздний час. И у тех и у других работа была скучной, но нужной и необычайно опасной. Им не было ни какого дела до того, что происходит в этот момент высоко над их головами, да и трудно было бы заметить скользящую тень, спускающуюся в этот миг по почти отвесной стене древнего «Веретена».

А между тем, в их славный маленький город, решил наведаться незваный гость. Котарианец песчаной масти, закутанный с ног до головы в бесформенную грязную хламиду непонятного цвета, ловко скользил по тонкой, чуть толще человеческого волосы струне, закреплённой где-то на самой вершине скального клыка. Знакомый с маджинарным делом наблюдатель, мог бы, наверное, много сказать об этой примечательной и несомненно магический вещице, но для ей владельца это был всего лишь чудной, но удобный инструмент, столь необходимый любому уважающему себя представителю единственной известной ему профессии.

Не менее примечательным, в личности восточного гостя, было ещё и то, что он непрерывно, неразборчиво бубнил, что-то себе под нос, стараясь говорить на языке Империи, но то и дело, переходя на Котонатскую речь.

– Незнакомые звёзды на небе ночном светят. Полночь минула уже часа два назад. Красная луна, совсем такая же, как в родной пустыне освещает камешек каждый на белой, что молоко даже в свете её скале. Две руки, две ноги и морда, шерстью покрытая цвета песка бледного. В потёртый, драный, тёмно-серый плащ закутанный. Спускается с огромной скалы которианец в город под ним лежащий.

Говорил он настолько тихо, что, наверное, даже стой рядом с ним какой-нибудь эльф, он ничего не услышал бы кроме тихого постоянного урчания, похожего на тот мягкий звук, который издаёт довольная своей жизнью кошка. Собственно он и был котом, а потому постоянное урчание с его стороны не должно было казаться окружающим чем-то странным и не беда, что, наверное, ни один из его хвостато-мохнатых двуногих сородичей более не был подвержен подобным странностям   

– Руки сильные, ноги крепкие, с лапами в порядке всё у него. Молодой он ещё, хоть и повидал всяко разного. Которианца – Мурвром величать следует всем. Имя это его истинное и другого мохнатому, иметь не надобно. – которианец ловко крутанулся на своей верёвке-струне, сделав полное сальто, преодолев одним махом не особо надёжный участок скалы. –Долгий и опасный путь проделал кот, чтобы добраться до места этого. С самого краюшку Империи Людей спасительной расположенного.

Посмотрев вниз, кот, которого по его собственному утверждению звали Мурвр, с удвоенной скоростью заскользил к видневшемуся прямо под ним храму посвященному, как и скала, богине Ноэль.

– Скала большая, белая, на солнце блестяшками, что султанская наложница сверкала. – бубнил он себе в усы. – Люди в основании скалы город свой выстроили. Хочется туда Мурвру попасть, да коротки лапы кошачьи. Хитрые человеки город стеной обнесли, так в пустынях кошачьих не принято. Внутри огни, жизнь и едой вкусно пахнет. А где Мурвр сидит – темно и сыро, совсем не так как мохнатому хочется.

Примерно на половине высоты до заветной крыши, которианец приметил небольшой карниз с естественной нишей и немедленно нырнул в него видя, что, на пощади, перед храмом показался патруль с факелами и лампами.  

– Сны с тех пор как свободным стал, всё о Запустынье далёком мурвру снятся. О том месте, где на песков границе купола Блистательная Фета высятся. Где за ней раскинулись вечно зелёные земли райские. – которианец запахнув полы своего плаща вжался в стену, зорко следя за предвидением страдников. – Велик Котонат, да могуществен, хорошо бы в его песках и коту жить, да только нет у Мурвра теперь дороги домой теперь пряменькой. Старик, покуда, жив был, говаривал часто, что всеми этими землями и на арфазы многие вокруг, коты владели ранее. Да только были тогда коты глупые и жадные. Ни друзей у них не было, ни союзников. Только рабы ушастые да слуги разные.

– А чего же так коты оплошали-то? – спросил он сам себя немного другим голосом.

– Из ниоткуда, человеки пришли, земли себе забрали, с рабов колодки посбивали. Слуги и те хозяев бывших предали и заплатили им жестоко за милости прошлые. Люди тогда на железных конях рыкающих, глупых котов до самой Блистательной Феты гнали, ум да разум мохнатым в бошки вколачивая.

– Глупая сказка. – заметил всё тот же другой голос, немного писклявый и наивный, хотя для окружающий звучавший как всё то же урчание.

– Сказки они все глупые потому как для глупых котят придуманы. – согласился с собой Мурвр. – Как Котонат, мог кому-то в войне проиграть? Ерундовина какая-то! Глупая сказка но полезная однако и поучительная. Много чего ещё старик котёнка рассказывал, ремеслу учил покуда. Да вот только умер ранёхонько. Не всё рассказать успел, от того и не повезло Мурвру в жизни.