Ошейник похищенной собачки

Глава 1

Бронзовый колокольчик на двери резко звякнул, и в антикварную лавку Ференца Абеля вместе с волной морозного воздуха вошла крупная дама.
Она была в том возрасте, когда тяжесть лет еще не уравновешивается сухостью старения, и ее статная фигура как-то сразу заполнила лавку, втиснувшись плотной массой между тончайших канделябров и мерцающих фарфоровых ваз. Она была одета в манто, отделанное массивным мехом, а на ее черном вечернем платье горели молочной белизной три нити крупного жемчуга.
Ференц поднял взгляд от манускрипта и отложил лупу. И пока дама, шурша юбками, подходила к его столу, он вдруг понял, почему она выглядит здесь неуместно: такая женщина, как легендарная Боудикка, могла бы возглавлять войска, и ее голос, когда она заговорила, легко перекрыл бы многоголосое кельтское войско, заклиная видеть в ней обиженную женщину, а не воинствующую царицу.
Однако вместо этой проникновенной речи дама лишь сказала:
— Добрый день.
— Добрый день, - сказал Ференц, вставая. – Чем могу служить?
Дама уселась возле стола, и изящный стул французской работы совершенно исчез за складками ее платья. Запустив полные пальцы в сумочку, она извлекла на свет узкую полоску, сверкнувшую прозрачными камнями.
— Господин Абель. – Дама остановила на нем глаза, коричневые и неподвижные, как сердолики. – Мне срочно нужна ваша помощь.
— Вы хотите оценить эту вещь? – спросил Ференц осторожно.
— У меня пропала собачка, - сказал дама, и ее густой голос внезапно дрогнул. – Фифхен, мой мопсик.
— Искренне вам сочувствую. – Ференц сел и вложил манускрипт в специальный футляр. – Однако чем же я могу…?
— Тогда выслушайте меня, - перебила дама не терпящим возражений голосом. – Последние несколько дней Фифхен была больна: чего-то наелась на кухне, и только вчера… В общем, я старалась ее не тревожить, а вечером заглянула к ней в комнату, и ее не было. Понимаете? Не было.
Дама вынула платок и прижала его к дрожащим губам. Бесстрашная воительница совершенно отступила под натиском горюющей матери.
— Может быть, она просто вышла погулять по дому, - сказал Ференц успокоительно. – Или выбежала на улицу. Собаки очень любопытны.
— Вы не понимаете, - возразила дама из-за платка. – Фифхен не могла просто «выбежать на улицу», она не так воспитана.
— Но я все еще не понимаю, чем я могу помочь, - сказал антиквар мягко. – Если ваша собака пропала…
— Говорю же вам, она не просто пропала. Сегодня утром я нашла в почтовом ящике вот это. – Дама придвинула блестящую полоску прямо к антиквару. – Это ошейник Фифхен. Ее похитили.
Ференц расправил ошейник на столе и внимательно рассмотрел засохшие бурые капли на блестящих камнях.
— О вас говорят, что вы умеете видеть прошлое владельцев вещей, – продолжала дама, прижимая платок к груди. Она глядела куда-то в пространство, и слова стали свободно изливаться из нее, будто не обращаясь к собеседнику, а лишь отражая мысли, метавшиеся в ее голове. – Пожалуйста, помогите отыскать мою Фифхен… Где этот негодяй может ее держать? А вдруг он сделает с ней что-то ужасное?.. Помогите мне, прошу вас. У меня, кроме нее, никого нет…
— Мне кажется, - сказал Ференц, - вам стоит обратиться в полицию.
Дама взглянула на него полными горя глазами.
— Так я обращалась! Там только посмеялись и посоветовали завести другую собаку! – В верхнем регистре ее голос был шероховатым и срывающимся, как заезженная дорожка на пластинке. – Вы представляете? Другую собаку!
Ференц сочувственно покачал головой. Затем он еще раз взглянул на ошейник, и по его лицу пробежала тень.
— Давайте сделаем так, - сказал он решительно. – Я оставлю этот ошейник у себя – естественно, под расписку. У меня есть знакомый полицейский – мастер своего дела. И если здесь имеется преступление, он докопается до истины.
Дама заметно воспрянула духом и, скомкав платок, затолкала его в сумочку.
— Спасибо, господин Абель. Ах, какое облегчение… – Ее голос вновь приобрел тяжелые, тщательно отлакированные интонации, и последняя фраза, как показалось Ференцу, была скорее данью его ожиданиям, чем отражением ее истинных чувств.
— Я сделаю все возможное, - пробормотал он, решив в свою очередь не разочаровывать ее надежд.
Лицо дамы тут же приобрело заговорщицкое выражение, как будто она делила с Ференцом некий непристойный секрет.
— Мне кажется, - она склонилась к нему и доверительно понизила голос, - что вы что-то увидели в этом ошейнике, не так ли?
Под взглядом непроницаемых сердоликовых глаз Ференц вдруг почувствовал себя связанным пожизненными обязательствами, поэтому ответил неопределенно:
— Пока еще рано утверждать наверняка, госпожа…?
— Инкендорф. Надеюсь, вы меня не разочаруете.
Она выпрямилась и поджала губы, давая понять, что говорить больше не о чем. Ференц вынул письменный прибор и тщательно выписал расписку, а дама спрятала ее в сумочку и без лишних слов удалилась. После этого, борясь с искушением выглянуть в окно и убедиться, что она не приехала на боевой колеснице, антиквар снял рожок телефонного аппарата.