Осколками

Осколками

Эй, детка, я вижу лишь тебя,
Средь миллиона ты одна в цветах ярких
Становится жарко, поздновато,
Но от улыбки твоей становится сладко
Гладко, твоё тело сливается с белым,
Моя душа, словно новорожденная запела,
Скажи, чтоб ты хотела:
На мгновение оказаться в раю — я сделаю!

Хулиган к твоим губам хочет прикоснуться,
Если это сон, я не хочу проснуться
Хочешь, подарю мечту, солнце песок воздух,
хочешь любовь свою
Ты кружишься в танце, в клубе дыма.
Эй, детка, хочу для тебя быть своим
Твоим единственным и родным,
Подари мне часть себя поцелуем одним,
Откажешь? Верно сказано — сегодня любовь
каждый понимает по-разному
Еще вчера я тоже был заразой ещё той,
менял девиц одну за другой.
Сегодня ты одна и я один, словно под молнией любви мы с тобой стоим,
Кружим в благословенном танце красавица в паре с самозванцем…
(9 грамм)

Зря они так и не поговорили…

Голова бешено трещит и во рту отвратительный привкус. Тот самый, давно забытый, и оттого кажущийся сейчас странным. Но устоять перед искушением не смог бы никто. Человеку, во всяком случае, это не по силам. Они слишком слабые. Но всё же в сознании словно монотонное тиканье часов бьётся одна-единственная мысль: это была слабость. Она добралась и до монстров. Людям в этом плане куда проще — их хотя бы не осуждают. Они живут в слабости, бравируя лишь тем, что жизнь такая короткая. А монстрам каково, чьи годы измеряются, иной раз, веками? Зависть, что она? Как сказал бы Джонни: «Мило улыбаемся и машем!»

Окончательный разброд в мысли принес громкий вой снизу, и пришлось наконец-таки открыть глаза. Еще пару минут Граф Дракула просто валялся в кровати, смотря в пожелтевший от времени потолок, и собирал волю в кулак для решающего броска до ванной и, наконец, собравшись с духом, сел на кровати. Замутило, отчаянно замутило. К горлу подступил отвратительный липкий комок, старающийся, что было силы выбраться наружу. Ну, зачем он столько пил? Сам же знал, что на следующий день будет лежать пластом, а всё равно тянулся за всеми. Вроде бы даже тосты орал. Стоп, какие тосты?! В честь кого? В честь людей?! Бред же.

Дракула поморщился. И вспомнил, как отчаянно боролся с собой на банкете по случаю удачного завершения круиза. Вспомнил, как боялся лишнего сболтнуть. Эрика хоть и дура, но не совсем имбецилка. Она смекнула, что Мэйвис папку в обиду не даст, и быстренько изменила тактику. Все недалекие чрезвычайно легко обижаются.

Поборов, наконец, тошноту, Граф нащупал босыми ногами тапки и, обувшись, поплёлся в ванную, шоркая подошвами по давно уже не метеному бетону. Присев на край, вампир включил холодную воду и, набрав в сложенные ладони обжигающе-ледяную влагу, плеснул себе в лицо. Затем еще один раз, потом еще, снова, пока, наконец, взгляд не стал осмысленным. Впрочем, нет, простым умыванием в данном случае не ограничишься. Душ, отличный и бодрящий душ. Скинув остатки одежды, он влез в душевую кабинку и, повернув выключатель, чуть не взвыл. Холодно, очень холодно, до ожога, зато ясность в голове и легкость во всем теле. Выключив воду, Дракула спешно выбрался из душа и, критически осмотрев свою физиономию, принялся чистить зубы. С бритьем решено было подождать до следующего удобного случая, к тому же лёгкая двухдневная щетина ему весьма шла, ну, или он так думал. Закончив с водными процедурами и немного ожив, вампир отправился на кухню, проведывать Квазимодо, который был ужасно рад возращению хозяина.

Добравшись до кухни, Граф щёлкнул пальцами, закинул в тостер пару ломтей хлеба, достал из холодильника масленку и свой любимый сыр «Крик». Усевшись на табурет, вампир достал из кармана мантии сотовый, ожидая увидеть что-нибудь из рода «Пятьсот пропущенных, или Ты бросил меня, и даже не написал прощальной смски!». Но нет. На удивление от Эрики не было и словечка. Дракула облегченно вздохнул. По правде сказать, он не знал, что будет, если она всё же решит остаться.

— Доброе утро, мсье Дракула! — привычный картавый голос Квазимодо вытащил Графа из мыслей об этой чёртовой простолюдинке. — Как спалось? Ваш храп слышали все обитатели Отеля.

— И тебе не кашлять, перекошенный, — буркнул Дракула. — А спал я как младенец.

— О да, мсье Дракула! — с энтузиазмом подхватил Квазимодо. — Младенцам как раз и пришлось выдавать беруши посреди вечеринки, когда к вам присоединилась очаровательная, но дурно пахнущая на взгляд моей милашки-Эсмеральды, человечишка!

— Стоп! — Дракула взвился. — Я отключился посреди веселья?!

— Вас так развезло от шотов со святой водой, — пояснил повар. — Вы перешли на них, когда эта… Эрида пригласила вас танцевать. Сказали, что на одной «Кровавой Мэри» не уедешь далеко. Когда такой запущенный случай.

— Эрика, — сразу поправил Дракула. — Её зовут Эрика Ван-Хельсинг, носатый. Уяснил?

— Как скажете, мсье Дракула!

— Во-первых, не смей мне поддакивать! — вампир угрожающе двинулся на повара. — Есть своя башка на плечах? Не стёр её об тёрку?! Тогда — выкладывай, что да как вчера было…

— Хэй, Драк! — на кухню ввалился заспанный, в одних боксёрах, Джонни. — Отличная ночка. И день тоже ничего был… Вам тут сообщение от Эрики.

— Что?! — вампир не поверил ушам, пялясь пустым взглядом на дисплей навороченного мобильного своего зятя. — Почему это на твой телефон?

— Так вы ж свой номер не дали. Даже под угрозой расправы с помощью осинового кола, — хохотнул Джонатан. — Мне пришлось проявить инициативу.