Осколки памяти

"Поймай меня, если сможешь"

Вот и новый денек в Сален Хилле. Это небольшой городок далеко на юге, который не отмечен не на одной карте мира. Уже считаете, что он давно заброшен? Поспешу вас огорчить. В этом месте проживает несколько сотен женщин и мужчин. Но сейчас немного не об этом...

Где-то в центре, возле парка была средняя школа. Обычное место, где учатся дети всех возрастов. Такие же подростки, как мы с вами. Вот только не все такие обычные, как нам кажется на первый взгляд. На втором этаже, в 13 кабинете химии идет урок. Зинаида Павловна, — невысокая полноватая женщина с очками старательно чертила таблицу

Менделеева на доске. Пусть химия и не самый важный предмет в этой школе, учительница думала по-своему. Всегда жесткая, требовательная и полная энтузиазма. Такая двойку не глядя, может влепить, не то, чтобы дать контрольную за 10 минут до окончания урока.

И пусть ее недолюбливали, всем приходилось учиться. Вот и старшая школа этим занималась. В классе стояла глухая тишина. Только из окошка доносились негромкие крики младших классов. У них-то уже давно уроки закончились.

За последней партой третьего ряда сидела девчонка. Худощавая, с белокурыми, будто выгоревшими на солнце волосами. Прямые брови, аккуратный маленький носик и огромные небесно-голубые, но будто неживые глаза. Пухлые щечки, которые так и наровилось потрепать, и переносится, усыпанными еле различимыми веснушками. Вроде очень симпатичная девчонка, вот только тут все гораздо сложнее…

— И элемент под номером 16 напишет нам… — проговаривала на автомате Зинаида Павловна.

— Зачем его писать? — удивился Вовка, — веселый темноволосый мальчишка.

— Как зачем? — не поняла учительница.

— Ну всем же понятно, что это белок. — гордо пробасил он.

— Ох, Вовка, Вовка… — разочарованно охала Зинаида.

— Сразу пятерку. — выкрикнул кто-то из класса.

— Ага. — неожиданно согласилась женщина. — Перевернутую.

Тут по классу пробежали тихие смешки.

— После уроков подойдешь ко мне, «отличник», — сказала она. — будем с тобой биологию за 5 класс повторять.

— Ну, Зинаида Павловна… — взвыл Вовка. — Ну, можно не надо?

— Надо, Сидоров, надо. Заодно и русский подучим. Еще одна волна смеха и все успокоились. Прошло минут тридцать. Все как один переписывали последние строчки конспекта.

— Кто мне расскажет сочинение, которое я задавала на прошлый урок? — спросила полноватая женщина и прошлась взглядом по классу.

— Эллка. — не весело пошутил Сидоров.

Девочка за последней партой даже немного ожила, наконец оторвала взгляд от своей тетради и посмотрела на учительницу. Зинаида Павловна взглянула в журнал и кивнула.

— Прошу, Адлер. У тебя ни одной оценки за эту четверть, а ведь учебный год подходит к концу.
Девочка сначала хотела было сказать что-то, но потом передумала и, взяв свою тетрадку по химии, вышла к доске. Внимание учеников переключилось на фигурку Эллы. Она даже слегка вздрогнула. А от большого количества глаз, которого Адлер так не любила, она зарылась в волосы, спрятавшись в них окончательно.

Зинаида Павловна застыла в немом вопросе, и только тогда, под ее пылким и выпытывающим взглядом, Элла стала показывать жесты, говоря на языке глухонемых.

— Что? Что? Что? — повторил один и тот же вопрос Вовка. — Я не слышу тебя, дорогая. Можно погромче? — узнал он. В груди девочки все сжалось. Сердце ушло в пятки, а голова стала немного кружится. Ну, вот опять они начинают. Неужели нельзя хоть один день провести без своих шуточек.

— Вова! — сделала замечание учительница.

— Ну, а я что? Это Эллка молчит! Я, между прочим, хотел ее сочинение послушать.

— Не срывай мне урок. Адлер, продолжай, иначе ты нас задерживаешь.

Элле ничего не оставалось, как продолжить показывать в воздухе непонятные классу знаки. Она давно уже стала изгоем в этом обществе, но ей ничего не оставалось. То, что с ней произошло — не ее вина, хотя ничего другого и не остается. Приходится изо дня в день терпеть издевки и колкости в свою сторону.

— Эллка! Да говори же ты громче! Я ничего не слышу! — воскликнул Сидоров и ровно через секунду прозвенел звонок с урока. Учительница разочарованно вздохнула и написала на доске домашнее задание. Ребята стали постепенно расходится в столовую, когда наш озорник подошел к светловолосой.

— Эллка, я ничего не слышал. Ладно с этим сочинением, гляди, что у меня есть. — молвил он, а затем достал из кармана два билета. — Сегодня в кино хотел с тобой сходить, хочешь? — спросил он и помахал билетиками перед самым лицом девочки. Она была шокирована и рада одновременно, ведь такую вещь, как настоящие билеты в кино мог позволить далеко не каждый.

— Ну, так что? — повторил Сидоров. — Идем? Адлер несколько раз радостно кивнула. — Элл… Ты пойдешь? — переспросил мальчик.

Девочка снова кивнула, но менее уверенно. — Не слышу… — продолжил тот и приложил ладонь к уху.

— Ответь погромче…

Наконец девочка поняла, что за внезапная доброта со стороны одноклассника. Очередные издевки. Неужели она действительно подумала, что он пригласит ее? Маленькую, серую мышку, да еще и не говорящую. Обида подошла к самому горлу. Глаза стало неприятно щипать, вот-вот заплачет.
— Ну и зачем ты так с ней? — спросил приятный, мужской голос.

Перед ребятами предстал юный парнишка. Невысокий, загорелый на солнце, с чудным румянцем и красивыми, аккуратными скулами. Немного курносый нос, густые прямые, будто начерченные под линейку брови, дополняли его образ. Темные ресницы прикрывали синеватые, васильковые глазки. Длинные волосы были медово-рыжего оттенка, с яркими, золотистыми бликами, переливающимися на солнце.

— А ты кто? — спросил Вовка и взглянул на новоприбывшего.