Осколки розовой мечты

Драгоценные камни, драгоценные чувства.

Каждая девушка в восемнадцать лет мечтает о любви, прекрасной, чистой и вечной, но вечным может быть только заточение, а еще жажда мести, ради которой и стоит так долго существовать.

- Кара, - зову сестру, которая так спешит быстрее поднять на гору, - я устала, подожди меня! Долго нам еще идти? – моя старшая сестра во всем идет напролом и те, кто не успевают за ней, а именно жить в ее ритме вообще по ее мнение слабые и жалкие, вот, например, как я. Мои ноги уже гудят, мы так высоко и так долго взбираемся на эту гору, что кажется вот-вот я протяну руку и смогу коснутся пушистых облаков. Но, нет! Конца покорению этой вершины просто нет, как и моих сил.

- Атара, ну какая же ты хилая, из-за тебя мне приходится так медленно тащится! Давай догоняй живее! – раздраженно отвечает сестра и еще прибавляет шаг. Да, ей-то хорошо говорить, она высокая, крепкая, сильная, о таких еще у нас говорят дородная красавица, а вот я мелкая, тощая и хлипкая.

Мы живем в маленькой деревушке у подножья этой высоченной горы и каждый занимается физическим трудом, кто-то пашет землю и выращивает овощи, кто-то охотится и рыбачит, это что касается мужчин. Женщины же готовят, ткут ткани, разделывают мясо и рыбу, сушат травы, делают заготовки из ягод. Я же в силу того, что такая болезненная и слабая от рождения просто хожу хвостиком то за мамой, то за Карой, выполняя какие-то простенькие поручения.

Из-за того, что я такая бледная и невзрачная женихов у меня тоже нет, а точнее даже поклонников. Сестра всегда с самого детства была в окружение мальчишек, они бегали, играли, что-то постоянно строгали из дерева вместе, а мне она строго на строго наказывала сидеть и только смотреть, потому что для меня это может быть опасно. Вдруг меня заденут, и я сломаюсь.

Но, вот я выросла, и теперь, когда мне аж целых восемнадцать лет, сестра видимо не считает меня такой уж хлипкой и жалкой и тащит уже полдня высоко в гору за какими-то редкими травами, которые мы сможем продать через пару дней проходящему через деревню торговому каравану. Я знаю, как она мечтает о новом платье, она так ярко представляет его кружевные оборочки, и розочки на рукавах и нежно молочный цвет, который ей так подойдет к загоревшему лицу.

- Я правда больше не могу. Умоляю сжалься надо мной, можно я посижу здесь подожду тебя, а ты сходи за травами без меня. Ладно?

- Атара, с тобой точно ничего не случится?!

- Конечно. Не волнуйся и быстрее возвращайся.

- Ладно, я мигом, туда и обратно. Жди тут, и чтобы ни шагу в сторону.

Сестра поднимается выше и все время оборачивает назад и проверяет меня, а потом скрывается за высокими деревьями из виду. Я еще какое-то время слышу потрескивание веток от ее движения, но потом звуки пропадают и остается только шум горного леса. Мое дыхание восстановилось, и я с наслаждением могу окунутся в пряный аромат горного разнотравья.

Прохладный ветерок в тени деревьев так приятно освещает и ласкает своими потоками кожу, радуюсь и подставляю лицо ему на встречу. В траве стрекочут жучки, под моими ногами жужжат пчелы, собирая пыльцу для будущего меда. Ах, какой же он вкусный и сладкий!

- Старайтесь лучше, - говорю им чуть наклоняясь к траве.

Отец часто приносит нам мед из леса и на мой вопрос, тяжело ли его было достать, всегда отвечает, что нет, но при этом у него сильно опух, то нос, то ухо. А мед от стараний отца становится только слаще! Он всегда радует нас с сестрой, то поделками из дерева, фигурки диких зверей и свитки у него получаются очень искусно, то необычными сладостями, выменянными у торговцев на шкуры диких, зверей, только вот лесного меда все равно нет ничего слаще.

- Помогите… - поднявшийся ветер приносит чей-то стон из густой чащи леса, смотрю в его черноту и ничего не вижу, может быть мне показалось, и я спутала голос со стоном животного. Верхушки деревьев закачались от ветра и стали потрескивать с протяжным скрипом.

– Помогите… - еще громче и кажется ближе раздается жалобный мужской голос.

Как странно, кому он может принадлежать, пока я не узнаю его, но здесь совершенно точно не может быть чужаков. Даже случайно забрести так высоко на гору не получится, для этого нужно уметь видеть специальные охотничьи тропы, а они известны лишь жителям нашей деревни.

Странно, но совсем не страшно. Поэтому я иду в темную часть леса откуда слышен голос. Возможно кому-то из наших плохо. Я прибавляю шаг, нужно выяснить в чем дело, как можно скорее.

- Эй! Кто здесь? Отзовитесь! – кричу я, отодвигая ветки и поднимаю ноги выше перешагивая через высокие заросли кустов. Ветки в этой стороне леса сухие, острые и колючие, они почти что растрепали косу и вот русые тонкие волосы беспорядочно торчат на голове и то и дело лезут в глаза.

- Аааа…. – раздается где-то совсем близко болезненный стон.

- Я уже иду, подождите пожалуйста, я скоро, - говорю, но при всем желание идти быстрее не получится, ноги путаются в ветках, я уже пробираюсь через бурелом. Да, здесь не то, что человеку не пройти, зверь не пролезет и что только забыл здесь этот человек.

Бурелом из веток, старых деревьев заканчивает, и я упираюсь в огромную серую отвесную стену горы, в которой виднеется темный проход. Только вот человека здесь нет, оглядываюсь по сторонам и тщательнее рассматриваю кусты и деревья, но я одна. Подхожу ко входу в пещеру и кричу, что есть силы: