Осколки веков

Глава 3 Признание

- Ну и кто твой хозяин? - с чрезвычайной внимательностью спрашивала у листика бумаги, звеневшего между пальцами своим немногословным содержанием.

Неведомый писатель прибавил маленький букетик к своему не совсем вразумительному для меня творению. Ладонь нащупала, потрепала как зверушку осенний подарок.  Легкие вдохнули запах чистой воды, вылитой небом в образе моросящего дождика, горьковатый  аромат расцветшей новым образом  зелени. Капля скользнула на плечо, проехавшись к  ключице и замерев неслышным вестником испортившейся погоды. Я оставила его на подоконнике, тихо взирать на подкрадывающийся с тихим шелестом вечер. 

Жуль медленно подполз, уткнувшись носиком в ладонь, и  рисуя только ему понятный рисунок. Глаза песика мерцали затаившейся тоской и любопытством. Погладив теплую шерстку, взъерошила черненькое пятно у него на спине, придав ему новую форму. Маленькая грелка, согревающая свою хозяйку передвинулась на колени. А от туда мягкими лапками  уперлась в солнечное сплетение. Хмыкнул он прямо перед моими расширенными глазами, одарил внимательным взглядом и лизнул за  нос.

- Ах ты ж! - возмутилась с широкой улыбкой. 

Точно поняв мое изменившиеся настроение и подыграв  комочек, спрятался под моим подбородком, дыша на открытую кожу. Своим носом прошелся по ямке над  ключицей, размазав предвестника мелкой мороси.

- Давай, нюхай! - подсовываю пушистику едва припорошенную капельками влаги бумажку.

Песик уткнувшись было в белый лист, тут же отодвинулся, и чихнул, прикусив при этом язык. От его поскуливающих звуков и опущенной головы стало весело.

Отодвинув учебные книги и выполненную домашнюю работу к стене, применила действенную щекотку на моего питомца. Белые зубы клацали играючи. Смех, похожий больше на слабое шипение вырывался из под них - стойких охранников совсем не злобной пасти. Небольшие уши раскачивались во все стороны на маленькой головке, как руки не совсем умелого пловца, только учащегося контролировать свое тело.  

- Жаль, что ты разговаривать не умеешь, - приговаривала, почесывая мохнатое ухо. - Так бы унюхал отправителя, да и посоветовал что-нить путевенькое. А так страшно на свидание не пойми с кем идти. Да еще и адрес он мой знает.

Жуль только проникновенно кивал,  а может просто подставлял свою головешку для почухивания.

А забывая тем временем записка спокойно созерцала наше веселье со стороны, дырявя пространство пустым глазом - следом от шипа особо вредной розы, не желающей отдавать мне письмо.

- Играетесь? - задал очевидный вопрос  отец из открывшейся двери.

На миг возня прекратилась, и мои растрепанные волосы подтвердительно кивнули, неотрывно следуя за движениями головы. И пока отвлекала продолжившейся щекоткой  своего подопечного, папа подкрался к Жулю и подхватив на руки закружил по комнате. Тот только растерянно смотрел по сторонам, не  вырываясь, а как-то лениво и с наслаждением прикрывая  глаза.

- Ну доча, мы ушли, - ставя на пол немного шатающегося зверка объявил родитель.

- Куда это?

- В гости. Ну не скучай, дорогая, - и дверь неожиданно заскрипела, скрывая ушедшего родственника.

- Я был не прав, он отличный пес, - нагнал родительский голос маленькую не сомкнувшуюся щель и точно остановил, потому как она перестала уменьшатся.

Далее только шаги по коридору и хлопок входной двери. Пришедшая мыслью  напомнила, что осталась я одна, почти одна...

- Ну что пошалим? - вспыхнула шальная идея, загорелась круглым шаром и лопнула каскадом цветных звезд, рассыпаясь по плечам, впитываясь в кожу, сподвигая тело к движению.

Мои глаза секунду оглядывали комнату и вспыхнувший в них костер уже было не загасить даже летним ливнем. Легкие перья вылетали из моих ладоней, поднимались к потолку. Кружились в искусственном свете, замирали, притягивались моим вдохом, ложились на пол. Белые птицы, растущие за мгновенья и уменьшающиеся в секунды. Молочные кружащиеся балерины, под музыку моего сердцебиения. Все казалось похожим на магию, горной лавиной взбудораживающую  остывшую из-за постоянных забот кровяную жидкость. Просыпались застоявшиеся мышцы, выплескивая застоявшуюся энергию. Что-то проклевывалось на спине, рвалось наружу, понемножку прокладывая путь к раздолью. Сосем теплое и приятное, родное и дикое одновременно, как крик загнанной в тупик львицы, как шорох пролетающей бабочки. Ступни отрывались от мягкой поверхности, парили, нажимали на стоящий воздух, становившийся послушными ступенями.

Обессиленная села на кровати, подогнула ноги, сжимая ладони с застрявшим обрывком перьевого покрова.

Сверху накрыли легкой паутиной безмятежности крылышки, отливающие бледно-розовым, на кончиках, ближе к спине набирающие сочный цвет и становясь темно-малиновыми, почти бордовыми. Похожими на застывшую и ожидающую очередного взрыва кровь... Мои крылья свободы, покрывающие руки, касающиеся кончиками стоп.

Что-то теплое дотронулось до рук спугнув разлившееся приволье. Маленькие глазки непонимающе глядели на растерзанный край подушки. Сущий бардак ложился последними белыми хлопьями около сидящей меня.

- Уф! - выдохнула я, спуская на пол успевшие затечь ноги.

Выпустить пар получилось вместе с волнением, наседавшим на хрупкие плечи и теперь на смену ему стучалось его милость, Спокойствие. Застелила простыню поверх разбросанных перьев, скрывая ею незапланированный снегопад. Легонько вытолкав питомца за дверь стала одеваться на назначенную встречу. Мысли-жужжалки подсовывали разных кандидатур, перебирая от лиц класса и заканчивая просто знакомыми людьми. Из шкафа выудились несколько вещей, идеально подходящих к затейнице погоде. Оставив записку с местом направления моих стоп и замкнув двери перед недовольным черным носиком оказалась на улице, тут же набросив капюшон, скрываясь от приставучих мелких капель.