Осколки веков

Глава 4 Перемена судьбы

- Вавея! - громко позвал папин голос, преисполненный желания разбудить меня в выходной день. За зовом послышался тихий стук в дверь.

Открыть глаза стало задачей не из простых, тем более самый крепкий сон - это под утро, которое только - только начало входить в свои права. Ночной сумрак слетал со всех предметов комнаты, заменяемый блекло-алой  окраской зари. Отлепив одно веко от другого лишь на какую-то долю секунды, я вновь попыталась заснуть, проигнорировав окружающий мир. Серое пятно, увиденное мною поверх одеяла слилось с чернотой возвратившегося покоя. Даже теплое дыхание, достигаемое лица мгновенно забылось. Никогда не чувствуешь такое удобство и одновременно бессилие, чем перед теми недолгими минутами, по истечении которых нужно будет покинуть теплую постельку.

- Подъем дочка! - настаивал родитель по ту сторону стены, шаркая по полу и направляясь к ванной комнате.

Струйка света попала в глаз, тут же заставив его прикрыть. Похоже ничего не оставалось делать, как просыпаться. Нехотя пошевелила пальцами ног и рук, вытянувшись во всю длину кровати, начала откидывать одеяло. Оно медленной, шуршащей лавиной пуха сползало на пол. Сначала со ступней, потом с коленей, бедер, талии, пока не замешкалась на плече, придавливаемое чьей-то тяжестью. Потянув из-за спины правой рукой, я окончательно избавилась от своего укрытия. Но стоило последнему клочку ткани удалиться с плечевого сустава, как нечто теплое, по температуре совпадающее с моим телом опустилось на него. Нежась под теплыми волнами, исходившими от покрытия, начала засыпать.

Расслабленную  кожу надавили, вызвав немедленное возвращение из спящего и беззаботного мира. Мои Широко открывшиеся глазенки заморгали, привыкая к увеличившемуся количеству света.

Вокруг стояла предутренняя тишина. Тусклые лучи, рассеивающиеся из под навеса облаков за окном неярко отражались от зеркала, стоящего возле стены,  воссоздающего довольно странную по ту сторону картину. Где-то за окном изредка раздавалось урчание автомобилей. Я понимаю, что видение видимое мною сейчас - за пределами сна, а значит все происходит наяву. На другой половине кровати мирно спит незнакомый юноша. Его длинные ноги достают быльца кровати, на лицо упали несколько тонких прядей волос, а одну руку он положил мне на плечо. Удивление застопорило все процессы, даже думать не получается, покуда безмолвно смотрю на это чудо.

Наконец обретя способность к мышлению и произнесению звуков: с криком высвободилась из нежданных объятий и начала отползать к краю кровати. Не удержавшись, свалилась на пол, одновременно сметя все с прикроватной тумбы. Будильник и лампа приземлились на одеяло, почти не пострадав, не считая микроскопических царапин. Отойдя к противоположной стене, я замерла, ожидая реакции нежданного посетителя. Неизвестный тем временем открыл глаза, тут же резко подскочив, и в немом недоумении уставился на меня. Выше среднего роста, с прямой осанкой, и правильными чертами лица. Высокий лоб, тонкие линии губ, широкие скулы. Белые короткие волосы, едва скрывающие ушные раковины, походили на пушистое снеговое облако, легко парящее на уровне головы. Мягкого светлого оттенка кожа и почти бесцветные зрачки, поблескивающие, будто припорошенные алмазной россыпью. Прямой, подобно стреле нос придавал ему чувствительного величия.

- К… кт… кто ты? - наконец, после лепетания  смогла вымолвить окаменевшем языком.

Как это часто случается, мой крик за уши притянул отца к спальни  любимой дочери. Но благодаря укоренившейся привычке начинать говорить еще не доходя до места назначения, тайна осталась неузнанной.

- Доча, что ты там так шумишь? - обеспокоенно вопрошал он, с шорохом поправляя расстеленный по коридору ковер.

- Да так, паучка увидела, - специально громко для него ответила я, и почти неслышно добавила. - И такого к тому же огромного.

Разжав согнутые ладони, прилепила их к стене. Старалась вобрать ее прохладу для остужения вскипевшего мозга, восстанавливая прервавшиеся  мысли и дыхание.

- Не такой уж  и большой, и даже совсем не ядовит, - милая улыбка засияла на лице человека, неведомо как оказавшимся в моей комнате. Она осветила его мордашку подобно одинокой луне, озарявшей серебряным светом непроглядную ночь. Но при том словесные звуки давались ему с огромным трудом, как будто имели вес земли, и незнакомец сгибался под их титаническим напором.

- Мне его раздавить? - неожиданно спросил за дверью родитель, к счастью не решаясь войти, а просто топчась на одном месте.

- Нет. Можешь идти, я уже собираюсь, - ответила очень нетерпеливо, пытаясь скрыть раздражение из-за прерванного разговора, который хотелось продолжить не смотря ни на что: ни на мои растрепанные волосы, ни на поношенную футболку и потертые капри, натянутые впопыхах еще с вечера, ни на быстро летящее время. - А где это Жуль запропастился? - спохватилась, слишком поздно забив тревогу.

"Жуль!" - мысленно позвал разум.

-  Жуль, где же ты… - добавили губы.

- Прости, но его здесь нет… больше нет, - улыбка растворилась на фоне полной сосредоточенности, внезапно выгравировавшейся на овальном лице.

Он провел рукой по хаотической прическе, как бы сбрасывая напряжение темной дождевой тучей нависающее над нами. По завиткам волос разлилась серебристая волнушка.

- Не может быть, за ночь он не мог никуда пропасть. Куда ты его дел? - тараторила ничего непонимающая я, непрерывно шаря глазами и мысленно призывая показаться или хотя бы подать знак. 

Только тишина отвечала на крики своим удивительно безмолвным голосом. Как приказ к действию хлопнула входная дверь, и белокурый парень медленно заговорил:

- Все, что я скажу тебе трудно понять. Ты не должна пугаться, а просто вынуждена принять  представленные пред тобой факты. Я не обижу тебя, ведь я твой друг, - каждое слово сопровождалось небольшим шагом по направлению к стене и готовым выпрыгнуть из орбит глаз.