Остаться собой

Остаться собой

Часть 1

     Сознание возвращалось медленно, с трудом. Болело буквально всё. Каждая клеточка многострадального тела, казалось, молила не возвращаться в этот жестокий мир из такой манящей тьмы забвения. Сильно кружилась голова, шум в ушах заглушал окружающий звуки, во рту чувствовался металлический привкус крови, а к горлу подкатывала тошнота. Открыть глаза так и не удалось, да парень и не особо старался, экономя силы. С трудом шевеля разбитыми губами, он зашептал исцеляющую молитву. Самую простенькую, на которую едва хватило чудом сохранившихся крох магической энергии. Но даже этого легкого усилия оказалось достаточно, чтобы снова швырнуть его в небытие.

      В следующий раз очнуться удалось не в пример легче. Однако, не обольщаясь своим состоянием, жрец сначала несколько раз повторил ставшее настолько привычным, что казалось давным-давно впечаталось даже не в подсознание, а в саму душу моление о спокойствии, и лишь после этого сделал робкую попытку сесть и осмотреться. Тело, несмотря на все усилия, отзывалось волнами боли на любое движение. Одежда из некогда дорогой, хоть на вид и неброской ткани, превратилась в заскорузлые от засохшей крови лохмотья, которыми побрезговал бы даже последний нищий. В чудом уцелевших карманах оказалось ожидаемо пусто. Вместо привычной нашивки с личным именем и названием клана зияла безобразная прореха, будто ее грубо, что называется, с мясом, вырвали, а не аккуратно спороли, как поступил бы он сам, желая остаться инкогнито.

      Избили, ограбили, бросили умирать на пустынном берегу – это было вполне понятно и не вызывало ни малейшего удивления. Довольно распространенный грязный приемчик бандитов – отделать практически до смерти, но ни в коем случае не убивать «клиента», чтобы успеть унести ноги прежде, чем воскресшая на алтаре в ближайшем городе жертва поднимет шум и за ними явится стража. Беспокоило другое. Зачем и кому понадобилось срывать нашивку с именем? И почему так слабо помогают исцеляющие молитвы? Отравление? Жрец сосредоточился на собственных ощущениях, однако привычных симптомов не обнаружил. Парень попытался вспомнить, как случилось, что он оказался в столь незавидном положении на холодном песке дикого пляжа и с ужасом понял, что не знает, ни как его зовут, ни откуда сам. Хорошо хоть с родом деятельности удалось определиться.

      Снова закружилась голова, его резко повело в сторону и, стараясь сохранить равновесие, пришлось опереться ладонью о землю. Пальцы наткнулись на затейливый флакон, валяющийся рядом. Жрец, переждав приступ дурноты, отряхнул находку от песка и, рассмотрев, сдавленно охнул. Серебристый иероглиф на черной этикетке. Так маркировалось зелье полного развоплощения. Пустой флакон выпал из внезапно ослабевшей руки. Этим снадобьем обычно «увольняли» из одной-единственной организации – Правительственной Тайной службы. Ни за какие деньги еще никому не удавалось раздобыть себе этот редчайший препарат для личных нужд, хотя попытки делались регулярно и суммы предлагались просто астрономические. Жрец потер лоб и скривился. На фоне полной амнезии вдруг появившиеся откуда-то знания совсем не радовали, скорее, наоборот. И возникал вполне логичный вопрос: почему он до сих пор жив? Надеяться, что исполнители допустили в его случае преступную небрежность, не стал бы даже самый наивный мечтатель. Тайная служба не та контора, где подобное в принципе возможно. Однако факт оставался фактом. Он едва держится на ногах, потерял память, но не развоплотился, как того желали бывшие коллеги. И что теперь делать? Без еды долго не протянуть, придется выходить к людям. Существовал риск оказаться узнанным и, как следствие, вновь подвергнуться «зачистке». Но взвесив все «за» и «против», жрец решил выбрать меньшее из двух зол. Вечность прятаться, голодать, вздрагивать от каждого шороха? Превратиться в затравленного беглеца? Нет, уж лучше пусть добьют. Парень с трудом поднялся и поковылял к воде. Кровь с одежды необходимо отмыть, да и по возможности привести себя в порядок не помешает, раз уж в ближайших планах посетить едва виднеющийся вдали город.

      Спустя некоторое время, население Порта Мечты увеличилось на еще одного бродягу. Молодой жрец со стоном опустился на деревянный настил пирса, тяжело привалившись спиной к столбу. Не обращая внимания на снующих туда-сюда прохожих, парень закрыл глаза и, казалось, задремал прямо посреди галдящей толпы. Рядом кипела жизнь, мимо него то и дело проходили увешанные оружием наемники – на пришвартованном корабле располагался портал, ведущий к пиратским островам, буквально кишащим нежитью, и от искателей приключений, рвущихся то ли очистить мир от бездушных монстров, то ли найти легендарные сокровища, было не протолкнуться.

Кто-то остановился рядом, и звонкий молодой голос прервал полусон-полумедитацию.

      - Если не радоваться весне и не любить жизнь, то мир становится бесцветным!

Жрец недовольно открыл глаза и глянул на нахально рассматривающую его девушку. Довольно миловидная местная обывательница в ярком наряде, похоже, обращалась именно к нему.

      - Я радуюсь, радуюсь, - угрюмо буркнул сид, чтобы поскорее отвязаться от прилипчивой особы.

      Ей что, поговорить больше не с кем? Надо заметить, что обитатели Идеального мира делились на две далеко не равные части. Коренное население, напрочь лишенное магических способностей, к тому же совершенно не восприимчивое к проявлениям этой самой магии и герои - потомки пришельцев из какого-то почти мифического измерения, о котором было известно лишь то, что оно где-то есть. Последние обладали и вовсю пользовались магией, кто в большей, кто в меньшей степени. Считались существами бессмертными и бесящимися с жиру. Убей такого – пройдет совсем немного времени и тот возродится в ближайшем городе на алтаре Воскрешения без единого увечья, хотя и ослабленный. Вечно молодые, прожигающие жизнь в непонятных местным хлопотах. Одна польза – за небольшое вознаграждение, герои частенько брались истреблять расплодившихся монстров. А еще они брезговали заниматься рутинной работой и все банкиры, мастера телепортации, мастеровые были из местных. Естественно, при таком разделении, контакты между этими двумя слоями населения сводились к утилитарному минимуму, причем инициатива всегда принадлежала именно героям.

      Тем удивительнее было, что девушка сама подошла к нему. Впрочем, даже если она собирается предложить работу, придется отказаться. Жрец прекрасно понимал – в нынешнем состоянии охотиться на монстров он не сможет, слишком слаб еще. Так и есть, красотка снова окинула его оценивающим взглядом и улыбнулась.

      - Оказался совсем на мели? Могу подкинуть деньжат, если кое-что сделаешь.
      - Послушай, - парня начинала раздражать эта особа, мешающая ему восстанавливать силы, - вокруг куча наемников, которые с радостью убьют для тебя кого угодно. А я полудохлый, неужели не заметно?
      - Заметно, - согласилась та, присаживаясь рядом на корточки. – Поэтому и выбрала тебя. Тут такое деликатное дело, надо просто кое с кем поговорить. А с пышущим здоровьем лосем он общаться не станет. Я даже ходила к вашему алтарю Возрождения, но даже те, кто там появляются…

Она замялась, но потом решительно тряхнула головой и, хмыкнув, продолжила:

      - Понимаешь, ты вот действительно выглядишь изможденным, а эти воскрешенные… Словно после хорошей попойки. Шатаются, глаза мутные, морды бледные, но не то, совершенно не то. Ну что, возьмешься?

      Сид грустно улыбнулся. Как ни крути, выбора у него нет. Есть хотелось неимоверно, боль, хоть и немного притупилась, однако полностью не исчезла, а достаточного количества магической энергии на исцеляющие молитвы пока не набралось. Можно купить у аптекаря эликсир, быстро восстанавливающий запасы, но всё упиралось в деньги, вернее, в их полное отсутствие.

      - Просто поговорить? – еще раз уточнил он, прекрасно понимая, что просто тянет время.
      - Да, - девушка вложила ему в руку небольшой кошель, ненадолго задумалась и добавила. – Опирайся на меня, помогу добраться до ближайшего трактира, там расскажу подробности, да и поесть тебе не помешает, а то еще чего доброго и не дойдешь до нужного человека.

      Жрец, хоть и был зверски голоден, старался есть аккуратно и не торопясь. Хватать пищу руками и, рыча, запихивать ее в рот сколько набьется, а потом глотать практически не прожевывая, он бы не стал в любом случае. Но приходилось прилагать нешуточные усилия, чтобы сдерживать желание двигать вилкой в разы быстрее. Ма Лин, так звали его заказчицу, позволила парню сначала насытиться и лишь когда на столе появились кружки с горячим травяным отваром, сообщила, чего именно от него требуется.

      - Периодически здесь появляется одноногий юноша. Из-за своего увечья он не может выполнять тяжелую работу, но управляющий дает ему мелкие поручения, позволяя честно заслужить небольшую награду. И каждый раз, как только освобождается, тот идет на северную верфь и стоит, вглядываясь в море. Определенно, он делает это не просто так. Парень довольно необщителен, обычно всех любопытствующих просто игнорирует. Хотя, если сильно разозлится, может послать настолько далеко и виртуозно, что даже бывалые рабочие ахают. Попробуй поговорить с ним и узнать, что его гнетет.

      Сид быстро поднес к губам кружку, пытаясь скрыть улыбку. Вот уж неуемное женское любопытство! Скорее всего, уже успела нафантазировать себе про какую-нибудь романтическую историю. А одноногий просто занял отличную позицию: и не мешается, и контора управляющего верфью рядом – вдруг появится новое поручение, вот он, всегда под рукой. Однако, своими соображениями делиться с Ма Лин жрец не стал. Сходит, поговорит. Полученные монеты нужно отработать. Узнав, где ее найти, чтобы сообщить результат и, не забыв поблагодарить за обед, парень вышел из небольшого трактирчика и не спеша направился к северной верфи.