Остров перевертышей. Рождение Мары

Пролог

Швеция, Линдхольм

 – Ларс, что за срочность? – молодая женщина с увесистой стопкой бумаг появилась в дверях кабинета.

Профессор Эдлунд, сунув руки в карманы джинсов, стоял у окна и смотрел, как бьются о подножие маяка грязно-бурые волны. Ветер трепал верхушку старой липы, которая росла внизу, у главного входа. Штормило второй день кряду, собиралась гроза. Где уж тут насладиться майскими белыми ночами.

 – Они прислали статью, Мила, – профессор обернулся, потер русую щетину. – Посмотри в моем планшете.

 Мила оставила документы на массивном дубовом столе, одернула полы твидового пиджака и поверх очков взглянула на экран.

  – Девочка из российского провинциального интерната стала призером олимпиады по английскому… – Мила рассеяно пробежала глазами по тексту. – Не понимаю, при чем здесь мы.

 – Фамилия, – Эдлунд вздохнул.

 – Корсакова, – прочитала Мила и пожала плечами. – Для России не такая уж редкая фамилия… Я понимаю, о чем ты думаешь. Успехи в английском у ребенка из глубинки…

 – Они запросили данные, – севшим голосом перебил он. – Посмотри документы. Никаких сомнений. Это ее дочь. Мы должны действовать.

 – Но, Ларс, это какая-то бессмыслица! Они обе погибли двенадцать лет назад…

 – Там все написано черным по белому! Значит, произошла ошибка. Или кто-то намеренно хотел скрыть ребенка, – он стиснул зубы, на скулах зашевелились желваки. – Идиот! Как я мог ничего не проверить? Нет, ты только подумай! Ей даже не изменили имя!

 – Прошло столько лет…  И вместо отца – прочерк, – Мила листала изображения. – Даже если это ее дочь, не факт, что способность есть. Я бы не стала рисковать.

 – Прояви человечность, – он подошел к собеседнице, мягко сжал ее плечо. – Мы должны помочь ей немедленно. Времени до начала трансформаций все меньше. Хотя бы из уважения к последней воле ее матери.

Миле пришлось поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Она поджала губы, нахмурилась, отчего аккуратные очки без оправы съехали на кончик носа. Водворила их на место и отвернулась: испытующий взгляд профессора Эдлунда всегда заставлял ее нервничать. Придется поверить ему. В который раз.

 – Ладно, я поеду за ней, – пробормотала она.

 – Тебе понадобится помощник? – он довольно усмехнулся, наблюдая, как она сердито поправляет свой безупречный каштановый пучок на затылке.

 – Я сама.               

 – Хорошо. Управься за месяц, хочу, чтобы к солнцестоянию она была здесь.

 – Да, профессор Эдлунд, – теперь Мила даже не смотрела в его сторону.

 – Не сердись, мисс Вукович, – передразнил он. – Это последняя командировка в этом году. И пансион не рухнет без твоей железной руки.

 – Пойду к себе, ознакомлюсь с деталями, – она прижала планшет к груди.

 – Постой. Можешь работать здесь. Хочу размяться, пока нет дождя. Проверю территорию.

 – Уверен? – ее бровь скептически дернулась вверх. – На ногах не безопаснее в такую погоду?

 Профессор Эдлунд снял старинные наручные часы с барометром, положил на стол. На мгновение задержался взглядом на небольшой фотографии в рамке, грустно улыбнулся, погладил стекло. И резко отошел. Стянул ботинки, старый серый свитер, распахнул окно. Порывом холодного ветра со стола сдуло бумаги.

  – Именно в такую погоду я люблю летать, – он улыбнулся и перемахнул через подоконник.