Освобождение

Освобождение

Неплохой денек, стоит заметить. Солнышко, травка зеленеет, люди снуют туда-сюда, смеются, едят сладкую вату. Наверно, это даже хорошо. Хотя, откуда мне знать.

Уже который день стою в этом парке перед своим столиком и жду клиента. Творческая барахолка – полезная вещь. Здесь никто не удивляется, какую странную вещицу может предложить неопределенного вида личность, и притом за сущие гроши. У других, к сожалению, дела шли лучше. Лотки и скамейки опустошались с завидной скоростью, и если б я мог, то, наверно, загрустил, даже взвыл от отчаяния. Но я спокоен, как удав.

- Здравствуйте. – Хриплый голосок оторвал меня от раздумий. Дама, весьма за сорок, мило улыбалась, рассматривая розовую коробку из-под туфель моей бывшей. – А что это у вас?

- Посмотрите, - ответил я. Первый клиент за эти дни, надо быть вежливым. И потому я натягиваю свою служебную улыбку. Пусть слегка приторно, но другой не имею.

Она медленно стягивает крышку красными коготками и ее глаза быстро ползут на лоб.

- Это… что?! – едва не вскрикивает дама.

- То, что есть, не больше и не меньше, - философски замечаю я и достаю сигарету.

- Оно… бьется…

- Да.

- Откуда оно? – Ее ноги едва не подкосились, и она облокотилась на всхлипнувший столик.

- От производителя, - усмехнулся я и оттянул край кожаной куртки.

Что она хотела там увидеть? Есть только перебинтованная грудь с подозрительными красными подтеками в области сердца. Не больше и не меньше.

- А-а! – рассмеялась женщина. – Хорошая шутка! А можно потрогать?

- Разумеется.

Блестящий пальчик потянулся к моим ребрам. Каким же стало ее лицо, когда повязка начала прогибаться – словами не передать. В конце концов повязка лопнула. Теперь ее рука была алой до самой кисти, а к горлу женщины подкатил здоровенный комок. Естественно, она убежала. Твою мать.

Щелкаю зажигалкой. Странно, что в таком состоянии я еще могу курить. И дышать. Вообще шевелиться. Ну что ж поделать, такова цена моего освобождения. От чего?

Как только встретишь представительного человека (мужчину, женщину – не важно), предлагающего что-либо за просто так – беги со всех ног. Бесплатный сыр только в мышеловке. А сыр сладок, ой как сладок – не оторваться. Вот только и мышеловка сама не шелками делана - перешибет хребет так, что не вырвешься.

И вновь ко мне подходит мой Надзиратель. Не знаю, как его звать, да и плевал я на него с высокой колокольни. В такую жару весь в черном. Штаны, пиджак, даже плащ и шляпа - чернее ночи. И черные очки на длинном бледном носу.

- Ну как торговля? - бесцветно спрашивает он.

- Как видишь, - сказал я, пустив ему в лицо клубок дыма. Хоть бы поморщился, гад.

- Думаю, не стоит говорить, что я предупреждал. – Он присел на скамью, под тень густой листвы. – Все ведь могло быть намного проще.

- Я не умею выбирать.

- Слушай, может, забудем обо всем, а? Не нравится мне, во что ты превратился. Ни семьи, ни друзей, на работу - и ту забил со всеми потрохами. Деградируешь.

- Какая разница? Сбережения еще остались, с голоду не помру. А как всучу кому-нибудь эту хреновину, так все и закончится.

- Зря ты так, это, все-таки, часть тебя.

- Кому какое дело? – Даже мне нет никакого дела. Это часть моего контракта – стать бесчувственной сволочью. Кто же знал, что настолько бесчувственной? Настолько, что не хочется жить. Но Надзиратель не позволит, а его Босс тем более. Слава богу, есть в любой писанине свои лазейки. Вот она, моя лазейка – лежит в гламурной обувной коробке, бьется и трепещет сама по себе, не засыхает.

- Почти что верно, - вздохнул Надзиратель. – И сколько ты так еще тут простоишь? Думаешь, эта барахолка чем-то отличается от других?

- Ты не поверишь – кардинально. Любую чертовщину можно сбагрить, стоит только подождать. Вон, например, видишь парня в бандане? Только что ворона ручного продал.

- Скорее отдал, - сказал он, глядя на бутылку пива в руке продавца живности. – Лучший друг оказался не друг. Друзья друг другу глаза не выкалывают. Ходит теперь, гордый, как пират, разве что без попугая.

- Тебе чего надо? – прервал его я.

- Мне? Ничего. Просто напоминаю, что все можно вернуть назад.

- Отстань, чудище. Как я вообще умудрился с вами связаться?

- Это уже не ко мне, Антон. – Надзиратель вздохнул, поднялся из блаженной тени и пошел к витым воротам парка. – Удачи.

- Тебя не спросили, - прошептал я вслед.

Полдня пустого ожидания, полпачки безвкусных сигарет в черной урне. А солнце и не собирается уходить. Половина продавцов с радостными улыбками неслись домой, с творческой барахолки к творческой жизни под гитару. А куда мне спешить? Неподалеку ларьки с шашлыками и шаурмой, синие кабинки за углом, да и народ не думает расходиться. Утомило.