От судьбы не уйдешь

8. Талант

Для приютских детей наступили веселые денечки. В связи с ремонтом, девочек переселили на мужскую половину. Мальчишек всех разместили в одной комнате, а девчонок в другой. Эти новшества внесли в размеренную жизнь приюта столько веселья и сумятицы, что воспитатели сбились с ног. Дети нашли прекрасный повод, чтобы лишний раз ослушаться и повеселиться, а воспитателям ничего не оставалось, как махнуть на все рукой. К тому же начались летние каникулы, и дети все время проводили в стенах приюта. Конечно, они продолжали посещать кружки и спортивные секции, но этого было мало, и они резвились, как могли. Умещаться всем в одной комнате было нелегко, и их положение напоминало полевой военный лагерь. Воспитателям не удавалось добиться хоть какого-то порядка. Мальчишки с девчонками постоянно пробирались друг к другу в комнаты. Когда ухмыляющиеся мальчики появлялись на пороге, девочки устраивали такой визг, что стекла дрожали. Самим девчонкам просто нравилось визжать и бросаться подушками в непрошенных гостей.

Такими дружными дети прежде никогда не были. Казалось, разрушился некий барьер, и они все подружились, как в детском летнем лагере. Вечерами жгли костер на улице (под присмотром только мистера Брукса, так как тетя Мери наотрез отказалась видеть огонь), пели песни и иногда даже устраивали танцы. Старшие стеснялись танцевать, зато малышки носились вовсю. Приют св. Патрика словно ожил, будто его посетил некий «дух семьи», и все дети и взрослые на время стали семьей. Во многом этому поспособствовало отсутствие регламентированных действий. Дисциплина страдала, зато дети сдружились. Тетя Мери получила строжайший выговор, но осталась на прежнем месте. Как она и предполагала, на ее выходку закрыли глаза. Старушка, часто сидя с мистером Бруксом вечером во дворе и наблюдая изменения, произошедшие с детьми, спрашивала:

- Как вы думаете, мистер Брукс, останется ли все так и дальше?

- Не думаю, Мередит, не думаю, - озадаченно качал головой мистер Брукс. На своем веку такого в детских приютах он еще не видел. И не думал, что это надолго.

- Но вы только посмотрите на них, - умилялась Мередит, глядя на играющих в догонялки детей.

- Эти дети на время забыли кто они, но они вспомнят. Вспомнят ту боль, что живет в их душах, страхи, неуверенность в завтрашнем дне. Мы можем стараться изо всех сил, но они навсегда сохранят обиду в сердцах. Их предали, бросили…

- Они могут построить свои семьи. Обрести любовь, - спорила тетя Мери.

- К сожалению, статистика - вещь упрямая. Большинство из них становятся преступниками, наркоманами, бьют собственных детей и сдают их в приюты…

- Не хочу я верить в эту статистику. Статистика это не люди, а цифры. А наши дети будут любить. Вот посмотрите на Мелиссу.

Но мистер Брукс только грустно качал головой.

Мелиссу не особо радовала сумятица, в которой приходилось теперь жить. Она совсем недавно стала отходить от детских воспоминаний, и пусть на поверхности их не осталось, но подсознание било тревогу. В голове постукивала тихонечко мысль, что это неправильно, опасно, что так быть не должно. Для нее четкая регламентированность и режим были очень важны, без них девочка не могла чувствовать себя в безопасности. Поэтому она не участвовала в шумных детских играх и старалась все время уединиться.

Арес же, напротив, чувствовал себя как нельзя лучше и выходил из-под контроля все сильней. Ох, как проказничал этот мальчишка! Чего только не вытворял! Он исследовал все крыши в приюте и соседских домах; наловил голубей и засунул их в большую сумку тети Мери, и когда старая женщина хотела достать оттуда вещи, на нее выпорхнули перепуганные птицы. Тетя Мери чуть не лишилась чувств, а Арес хохотал, а за ним и еще несколько мальчишек, которые неотрывно ходили за ним хвостом. Ночью мальчики разукрасили мистера Брукса, пририсовав тому усы, как у Гитлера, и все утро жители приюта умирали со смеху, пока тот не заметил проказы. Второму воспитателю повезло и того меньше. Мальчики его терпеть не могли. Они наловили мух и заменили этими мухами изюм в булочке воспитателя. Это была тонкая работа, и больших усилий стоило не расхохотаться в столовой, наблюдая, как воспитатель ест булочку. Он съел половину, и одна муха вывалилась на стол. Воспитатель, наконец, заметил и булочку начиненную мухами, и взгляды всех детей, устремленные на него. Он побагровел, и вот тогда раздался жуткий хохот, потрясший стены. После этого случая воспитатель уволился, а дети торжествовали. Они поняли, что тоже могут управлять ситуацией. Никому не было позволительно относиться к ним плохо.

Несмотря на все свои проказы, Арес все же пытался найти общий язык с Мелиссой. Он знал, что девочка любит вечером посидеть одна. Она облюбовала большой пень от спиленного дерева, который почти не было видно со двора, где вечерами играли дети. Мелисса уходила туда и просто сидела, наблюдая за птичками, букашками, и еще непонятно чем. Ареса весьма интересовало необычное поведение девочки, и однажды, он, не сдержавшись, пошел к ней. При его приближении Мелисса вздрогнула, но потом, признав Ареса, успокоилась.

- Привет, - сказал мальчик.

- Привет.

- Чего ты тут сидишь одна? Может тебя кто-то обидел?

Казалось, Мелисса удивилась:

- Обидел? Нет. Кто меня может обидеть? – сама мысль показалась ей странной.

- А чего ты тогда не играешь?

- Не хочу.