Отбор для императора. Наложница генерала

Глава 1. Невольничий рынок

Сразу за воротами шумного города, куда меня привёз работорговец, располагалась она… главная достопримечательность этого забытого богами городка — просторная площадь, заполненная шумной толпой.

Площадь, на которой ломались судьбы, разбивались сердца и ковалась лютая ненависть.

Кипящая жизнь этого страшного места — невольничьего рынка, ужасала меня.

Отовсюду доносились крики, ругань, вопли отчаяния. Связанные пленники стояли на помостах, выставленные напоказ, как скот. Их загорелые, исхудавшие лица были полны страха и безнадёжности. Многие плакали, моля о пощаде, но равнодушные надсмотрщики лишь презрительно толкали их, подгоняя к помосту для торга.

Торговцы же громко зазывали покупателей, расхваливая свой «товар» - несчастных, обречённых на рабство.

Я приходила в ужас, глядя на эту страшную картину. Как могли люди так бесчеловечно обращаться с себе подобными?

Моё сердце сжималось от страха, а ноги сделались ватными. Нет, я не смогу пережить подобное унижение. Я не должна здесь находиться.

Моё место в красивой гостиной богатого дома отца. Когда-то богатого. Я постоянно забывала об этом. Забывала, как отец, погрязший в долгах, продал меня в рабство, чтобы расплатиться с кредиторами. Я старательно забывала, как умоляла его не делать этого, как рыдала, когда меня силой увозили из родного дома. Но отец был неумолим, он не смотрел в мою сторону, не в силах встретиться со мной взглядом.

Всего лишь несколько месяцев назад я была счастлива, мечтала о красивой свадьбе с любимым и счастливой семейной жизни. Но судьба распорядилась иначе. Моим мечтам не суждено сбыться. Они разбились как хрустальный замок, поранив меня осколками.

Вместо роскошного дома любимого, меня выставили на всеобщее обозрение. Я вздрагивала от отвращения при одной только мысли, что меня будут осматривать, словно молодую кобылицу. Трогать, щупать везде, даже там, куда я сама дотрагиваюсь с опаской и благоговением.

Стояла на этом страшном месте, понимая, какая участь ожидает меня. Продадут тому, кто заплатит самую высокую цену. Я окажусь в полной власти чужого мужчины, который сделает со мной всё, что захочет.

Я молилась, так неистово, как ни молилась никогда в жизни. Моё обращение к богине только об одном: чтобы меня купил кто-нибудь добрый, который не будет обращаться со мной, как с вещью. Кто-нибудь, неважно старый или молодой, но с долей великодушия и доброты к женщинам.

Яркое солнце палило нещадно, обжигая кожу. Я стояла на помосте, окружённая толпой покупателей, ожидая своей очереди быть проданной. Сердце бешено колотилось от страха и отчаяния.

Торговец рабами Чжан Вэй жестокий и беспринципный человек, которого не волновало ничего, кроме прибыли. Его маленькие, хитрые глазки постоянно сощурены, а тонкие губы редко расходятся в улыбке. Он смотрел на людей, как на товар, от которого можно извлечь максимальную выгоду. Ему не было дела до страданий пленников, лишь бы они приносили хороший доход.

Чжан Вэй расхаживал между рабами на помосте. Сейчас он продавал девушек, которые годились для обслуги.

Торговец громко выкрикивал цены. Равнодушно обнажая товар, чтобы привлечь внимание покупателей. Он вертел несчастных пленниц, цинично ощупывая их тела, заглядывая в рот, показывая покупателям зубы. От его прикосновений несчастные вздрагивали, но не смели сопротивляться. Они знали, что любое неповиновение будет жестоко наказано.

Он нахваливал каждую рабыню, расписывая её достоинства, и тут же сбавлял цену, если видел, что кто-то заинтересовался. Ему было всё равно, что будет с ними в дальнейшем. Главное — получить как можно больше золота.

Я с отвращением наблюдала за этим бессердечным человеком, ожидая своей очереди где-то в конце вереницы рабынь.

Богатые господа в роскошных одеждах, с жадностью рассматривали «живой товар». Ощупывали глазами полуобнажённые девичьи тела, прикидывая, сколько они готовы заплатить за них. Их холодные, алчные взгляды внушали ужас несчастным рабыням, понимавшим, что их ждёт.

Девушки раскупались с ужасающей быстротой. Дошла очередь и до самых дорогих, которых купят толстосумы в наложницы.

Меня толкнули вперёд. Настала моя очередь быть проданной.

— Жемчужина моих невольниц. Лучшая рабыня с севера, — зазывал торговец настоящих покупателей, а не тех праздных зевак, которые пожирали меня глазами с жадным любопытством.

Он сорвал с головы покрывало, и толпа ахнула. Он пропустил сквозь пальцы мои прекрасные белокурые локоны, которые блестели словно золото, в той лучшей жизни. А сейчас потускнели, стали ломкими и безжизненными. Но видимо, здесь блондинки в диковинку, что даже такое пугало, как я, вызывало неподдельное восхищение.

Моё лицо прикрывала тонкая вуаль, а тело замотано в полупрозрачную ткань, которая только дразнит любопытство мужчин.

— Красивейший цветок севера, ещё никем не тронутый, — надрывался работорговец. — Посмотрите на её белую, как мрамор грудь.

Он сдёрнул с меня тончайшее покрывало, обнажив тело. Я прикрыла его руками и тут же получила удар хлыстом по ногам. Больно и товар не попорчен. Руки повисли, словно плети. Стою перед толпой нагая, слегка прикрытая роскошной гривой золотистых волос.

Пусть, смотрят. Пусть. Я кусала губы, чтобы не разрыдаться.