Отдаем мир в добрые руки

Глава первая

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

* * *

По данным ООН средняя продолжительность жизни мужчины – шестьдесят четыре года. И если учесть, что ты не достиг никаких великих вершин, не стал ни богачом, ни знаменитостью, а являешься среднестатистической человеческой единицей, то и надеяться на то, что ты проживешь дольше, особенно не приходится. И получается, что, если тебе почти сорок три, то ты шагнул уже даже не во вторую половину жизни, а в ее последнюю треть. И пусть ты не чувствуешь себя старым, пусть все еще полон энергии и пытаешься строить планы на будущее, пусть при виде смазливой мордашки ты все еще не забываешь распушить перышки, но тебе уже осталось слишком мало, чтобы не думать о том, что еще нужно успеть.

Восточная мудрость гласит, что мужчина должен построить дом, вырастить сына и посадить дерево. И ты понимаешь, что тебе повезло с профессией. Потому, что хоть ты и не слишком обременял себя воспитанием собственных сыновей, но для многих других мальчишек ты стал наставником, который научил их жить. И каждую весну те из них, у кого находится время и возможность, встречаются с тобой, и вы едете сажать деревья. Это хорошая традиция. Ты сам придумал ее и, может быть, это лучшее дерево из всех, которые ты посадил. А дом? Сколько раз ты пытался создать его? Не построить своими руками, конечно. Кто теперь сам строит? А просто создать. Не вышло. Не сложилось. Не спелось. И тебе немного стыдно, что в последней трети своей жизни, ты опустил руки и смирился с тем, что твое место в этом мире в доме твоего друга.

Даже больше, чем друга. Твоего первого мальчишки, первого воспитанника. Именно так ты всегда к нему относился. Ты не в первый раз пришел к нему, когда больше некуда было идти, но в первый раз у тебя за долгих три года не возникло желания начинать все заново. И хотя ты вполне способен поставить сам себе диагноз и давно определил, что за твоей гипотимией стоит латентная депрессия, и знаешь, как с этим нужно бороться, чтобы не довести дело до психоза, ты продолжал плыть по течению в надежде, что все образуется само собой. Но теперь все изменилось.

Генка вздохнул и отлип от окна. Созерцание июльского дождика наводило на грустные размышления. Он с тоской взглянул на холодильник.

- Что день грядущий нам готовит? – пробормотал боксер, открывая дверцу ненавистного агрегата.

Полки ломились от яств. Генка наугад вытащил пару пластиковых контейнеров. Надписи на наклейках, сделанные корявым Шурочкиным подчерком, гласили «энчиладос куриные» и «барритос с бобами». Все ясно. Вчера она проштудировала книгу о мексиканской кухне. Его книгу, между прочим.

Муэчина открыл коробку с энчиладос и изъял один из рулетиков. Идеальный. Даже пребывание в пластиковом контейнере в холоде его не испортило. Золотистая корочка выглядела так, будто только что скворчала в духовке. Не утруждая себя разогреванием этого шедевра в микроволновке, Генка откусил сразу половину. Божественно! Сказочно!

От этой мысли есть расхотелось. Сказками он был сыт по горло. Даже если допустить, что у него была посттравматическая ретроградная амнезия... А что? Напился дорогим, но омерзительно сивушным скотчем, шибанулся ненароком об один из многочисленных камней, оттого и выпали из памяти несколько дней. Даже если принять на веру, что добросердечный Ким все-таки выпустил Шушху в родную среду обитания, а теперь пытается выдать за нее эту девчушку... Уж не важно, где он ее взял. Может, внебрачная дочка. Он к ней так нежно относится. Хотя не похожа. Совсем не похожа. Даже ледяную статую в виде двух слившихся воедино тел можно было посчитать глюком... Опять же, посттравматическим. Даже говорящий птеродактиль-альбинос мог быть просто роботом нового поколения... Мало ли до чего техника у японцев дошла. Но ежеутренее паломничество к холодильнику не оставляло места для сомнений: в доме всем заправляет отсутствующая ведьма. Рыжая стерва целиком и полностью изменила налаженную и устоявшуюся жизнь. И увела лучшего друга. В неизвестном направлении.

В том, что все эти кулинарные изыски именно ее рук дело, Генка не сомневался. Сама Шурочка едва ли додумалась бы до такого тонкого и извращенного плана. Эмме хватило двух дней, проведенных в этом доме, чтобы поставить все с ног на голову, и после блиц-вояжа в Британию, откуда Генка с Шурочкой вернулись вдвоем, квартира встретила брксера неприятным ощущением спрятанных повсюду ловушек. В какой-то момент он даже поддался паранойе и проверил все закоулки, но, разумеется, ничего не нашел. И лишь через три дня стало понятно, что капкан был не физическим.

Игнорировать присутствие Шурочки в огромной квартире Кима проблемой не было. Раз и навсегда запретив ей подниматься на второй этаж, Генка отвоевал половину территории в свое безраздельное пользование. Казалось бы, чего еще желать? Там, наверху, тоже имелась небольшая кухонька, где можно было готовить для себя, вообще не вторгаясь вниз. Но все равно тянула в свою святая святых. Кухню Ким оборудовал по последнему слову техники специально для Гены, чтобы тому было легче смириться со своим положением вечного гостя. Сам он никогда не распространял свои интересы дальше холодильника и микроволновки. Клавдии Карловне запрещалось что-то трогать и даже просто протирать пыль со столешниц – Генка за всем ухаживал сам. Но с появлением в доме Эммы и Шурочки все изменилось. Когда Генка попросил Кима оградить кухню от посягательств дам, тот посмотрел на него, как на ненормального: типа, а с какой стати ты права в моем доме качаешь. В первый момент боксер опешил. Он просто никак не мог поверить в такое предательство. Но Ким, похоже, даже не понял, насколько сильно его обидел. Поразмыслив, Генка вынужден был признать, что Ким его предупреждал, говорил о необходимости выбора. Что ж, как бы Ким ни относился к участию друга в текущих событиях, бросать его одного боксер не собирался.  Поэтому и сделал на Бардси все, о чем просили, и Шурочку домой доставил в целости и сохранности, и, чего уж греха таить, при всей своей злости на кухонную магию Эммы, которую бывшая жаба подхватила, как эстафетную палочку, не позволил бы себе бросить девушку одну. Но, разумеется, ни о какой великой любви речи быть не могло. Даже если бы она была человеком по рождению. Ну не в правилах Ганки было затеваться с малолетками!