Отдай, детка! Ты же старшая!

Глава 1

Фаина Козырь

Отдай, детка! Ты же старшая!

Книга первая

Глава 1

Даринка не любила сестру. Нет, она её, конечно, любила. Но вообще- то терпеть не могла. С тех самых пор, когда орущий комок, перетянутый розовой лентой, папа гордо внёс в двери и восторженным шёпотом сообщил пятилетней дочери: «Дара, смотри, это твоя сестра, видишь, какая красавица!»

- Счастливая жизнь закончилась, – пробурчала под нос Дарина и гордо ушла в свою комнату, заметив отцу, что сморщенные красные младенцы не в её вкусе.

Кое-как пережив оруще-сосательный период домашнего монстра с частым взыванием родителей к её спящей совести, Дара поняла, что дальше всё будет только хуже. Ибо голубоглазая сестра, едва научившись сидеть, освоила самое главное по нашей жизни слово – дай! Причём произносила она его в пятикратном повторении с устойчиво неотвратимой интонацией:

- Дай, дай, дай, дай, дай!

Перед этим миленьким словцом, обладающим силой гермионовской магии, ничто не могло устоять. Только одна Дарина вполне спокойно воспринимала просительные интонации новоиспечённой сестры и равнодушно уносила в свою комнату вожделенный младшей сестрой предмет. И всё было бы хорошо. Но родители, к великому сожалению, Даринкиной стойкостью не обладали. В общем, всеобщая теория любви и потакания старших младшим дала свои вполне закономерные плоды. Даринкин протест, подавленный искренней и вполне заслуженной любовью к родителям, ушёл глубоко в подполье, туда, куда обычно запихивает судьба все наши надежды и мечты.

К восемнадцати годам Дара вполне научилась «не доносить» домой наиболее понравившиеся ей диски, плакаты любимых групп, книги и даже кофточки, юбки, малодушно оставляя их некупленными в магазинах, или, на худой случай, тут же передаривая их своим многочисленным подругам. Так она, как вы уже поняли, берегла нервы любимых предков.

Патология?! О да! В этом Дарина отдавала себе полный отчёт. Вне дома она с лихвой компенсировала комплекс старшей сестры и вела себя более чем категорично и резко, никогда ни под кого не подстраиваясь и ничего никому просто так не отдавая. Своё она выгрызала. Однако это, как ни странно, это не делало её социально неприятной, наоборот: природное обаяние и незлобливость, а также определённая щедрость, притягивали к Дарине друзей и возлюбленных, а резкость и категоричность принимались ими за искреннюю прямолинейность и открытость.

В общем, к двадцати шести годам Даринела Александровна Горянова свою жизнь выстроила, как могла, вполне себе счастливо. Имела друзей, несколько неофициальных платонических и одного вполне реального возлюбленного. Окончив почти с отличием серьёзный вуз, получила работу в тёплом месте в одной весьма приличной компании по строительству и продаже всего, что только можно продать бюджетным и другим учреждениям, а также смогла немного подняться по карьерной лестнице самой, без слюнявых зажиманий в начальственном офисе. Умудрилась, не вступив в ипотеку, купить, правда, не без существенной папиной помощи, небольшую двухкомнатную квартирку в новом микрорайоне. Понимаете?! Крутая девчонка…

С одним только так и не могла справиться эта успешная девушка - с цепким словом своей младшей сестры – ДАЙ!

* * *

Как-то раз, выиграв вполне заслуженно торги на сайте госзакупок, Даринела направилась в бухгалтерию достаточно известного в их городе предприятия, чтобы обговорить детали подписываемого контракта об отделке одного из помещений и установке в нем спортивных тренажёров. Очень мило пообщавшись с колоритнейшей женщиной – главным бухгалтером предприятия, хамоватой матершинницей, но невероятно грамотной и талантливой дамой, уже перевалившей возрастом за…, Дарина в самом своём благодушном состоянии направлялась к себе на работу. Но у порога бухгалтерии великолепная фигура в дорогом костюме, с Vacheron Constantin на руке и в итальянских туфлях ручной работы преградила ей путь.

- О нет! Я столько пафоса не перенесу, – самой себе вполголоса напомнила Дарина и, даже не поднимая глаз, чтобы потом не расстраиваться понапрасну, сделала шаг в сторону, чтобы обойти опасное, дорогое и очень крутое создание, явственно принадлежавшее мужскому полу. Шлейф из дорогого одеколона последовал за ней, но и он через несколько секунд растворился.

* * *

Спустя три недели Дарина уже проверяла работу строительной бригады, в короткие сроки сделавшей косметический ремонт и теперь устанавливавшей в помещении зеркала.

- Сергей Леонидович! – с трудом оставаясь в рамках приличия, говорила она. – Я вам ещё два дня назад сказала, что эти зеркала должны начинаться в сорока сантиметрах от пола. Мы здесь не стриптиз-бар оформляем и не комнату для приватных танцев, а тренажёрный зал с зоной для хореографической растяжки. Нам нужно, чтобы от пола вы отсчитали ровно 40 сантиметров, ни 35, ни 37, ни 42, а ровно со-рок сан-ти-мет-ров! Вам показать, сколько это?

Сергей Леонидович, мужичонка лет пятидесяти, с лицом, явно не обезображенным интеллектом, зато с лихвой компенсирующий столь серьёзный недостаток жизненной смекалкой и здоровой прагматичностью, отвечал вполне членораздельно: