Отдана за долги властному

Глава 1

Арам

— Ну что, малыш, снова, смотрю, пришел просить отсрочку? — недовольно рычу на мелкого засранца, который безуспешно пытается взять на свои плечи то, что всю свою жизнь делал его отец. Позади него второй толкает в спину невысокую светловолосую и очень хорошо сложенную девочку лет двадцати, не больше. Она в коротеньком сарафане. Хороша, ничего не скажешь. Прям как я люблю.

Парень подходит к моему столику и заводит вполне предсказуемую песню:

— Арам, ты же знаешь, я отдам. Но чуть позже. Буквально пара дней. У меня крупная сделка на носу. Закрою ее и все верну.

— Твой старик никогда такого себе не позволял. Но ты очень ловко выкручиваешься. Подведи-ка ко мне мой подарочек.

— Все, как ты любишь: невинная блондинка, скромная, тихая и очень сладкая.

— Это уже мне решать. Но выглядит приятно, не спорю.

— Пусти, — пищит девочка, когда Илья дергает ее за локоть и толкает ко мне.

— Ну тише, маленькая, тише. Я тебя не обижу. Только хочу получше разглядеть. Подойди. Как тебя зовут?

Девочка тушуется, сжимается в комок и на секунду оборачивается к Илье.

— Сюда, говорю, подойди! — рычу ей, отчего она подскакивает в испуге, зажмуривается и не глядя подшагивает ко мне. — Как тебя зовут, милая?

— Юля… — дрожит ее тонкий голосок. Глаза на меня поднять боится.

— Юлечка, значит, — улыбаюсь и восторженно облизываюсь, глядя на эту просто бесподобную прелесть. Не вставая со стула, а только повернувшись в сторону от столика, разглядываю малышку и не могу сдержаться, чтоб не прикоснуться к ней. — Девственница?

— Конечно, Арам, все как ты любишь! — быстро выдает Илья.

— Я не тебя спрашивал. А девочку. И вообще, что встал? Иди по своим делам. У тебя два дня. Не принесешь долг — будешь считаться с правилами, которые и твоего отца свели в могилу.

— Я тебя понял, Арам.

— Проваливай давай! — рычу, не отрывая взгляда от девочки. — А за красавицу отдельная, не связанная с бизнесом благодарность.

Когда эта бестолочь уходит из клуба, жадно скольжу глазами по стройному телу девочки и касаюсь ладонью ее бедра. Малышка вздрагивает и отступает.

— Куда собралась? — Хватаю ее за руку и рывком усаживаю себе на колено. — Мои игрушки не должны ничего делать без моего разрешения! Если только не хотят, чтобы папочка нехорошо с ними обходился. А ты же не хочешь этого, верно?

Мотает личиком, распушивая свои длинные почти до попы волосы цвета солнца, и роняет слезинки из бездонных голубых глаз.

— Умничка. Потому что я тоже не хочу тебе делать больно. Только приятно, — шепчу и пробираюсь пальцами от ее коленки вверх по бедру. Кожа такая нежная. Просто бархатная на ощупь. Сводит с ума. Но торопиться не хочу. Самое сладенькое оставлю на потом. — Как же ты мне нравишься. И еще больше, когда вот так ёрзаешь попкой по мне. Возбуждаешь очень.

Девчонка замирает, будто камень, и только губки двигаются быстро-быстро:

— Не делайте со мной ничего, пожалуйста. Вы же можете просто не делать.

— Ух ты, у тебя голосок прорезался. И какой сладкий, изумительно! — говорю, повернув девочку к себе лицом, провожу большим пальцем по ее нижней губе, такой пухленькой, что не могу отказать себе в удовольствии попробовать ее на вкус. Ловлю ее и посасываю. Стону от наслаждения. Безмолвно прошу девочку нажимом пальца разжать челюсти и запускаю язык ей в рот. Блуждаю, нахожу ее сладенький влажный язычок и прокатываюсь по нему. Спускаюсь ладонью к плечику и снимаю бретельку сарафана. Сжимаю небольшую, но такую упругую грудь и остро торчащим соском. Член в брюках просто вздыбливается, предвкушая усладу, и упирается девочке в попу. — Очень, очень хорошая малышка, да. Настоящее лакомство. Поднимайся, — велю ей и встаю.

— Что? — будто муха, которую с мороза в тепло запустили, спрашивает девочка.

— Солнце мое, да ты некак потекла уже, а? Ну-ка…

— Уберите руки. Не надо. Не трогайте меня, — пищит блондиночка и пытается не позволить мне залезть к ней под сарафан. Только силенок вот не хватает. Слишком маленькая и слабая. И не понимает, с кем имеет дело.

— А ну цыц! И руки подними! — гремлю на нее.

Она пугается и будто прячется в свою воображаемую норку. Замирает и отпускает мое запястье. Держит ручонки на уровне своего пупка и сжимает сарафан пальчиками. Пока я запускаю ладонь между ее стройными ножками и скольжу по гладкой белоснежной коже вверх по внутренней стороне бедра. Прикасаюсь к ней через белье и ощущаю тепло. Даже больше — ее писечка такая горячая, что можно обжечься. И слегка влажная.

— Так и знал, что ты только играешь в недотрогу, — улыбаюсь с диким азартом в глазах. — Очень правдоподобно. Ну всё, всё так, как я люблю. Хочется взвыть от восторга. И заставить тебя стонать.

— Я не играю! Мужчина, вы… — всхлипывает девочка и даже встает на носочки, будто это должно как-то помочь ей избавиться от моей руки в ее промежности. — Вам незачем…

— Замолчи и делай свою работу, пока я занимаюсь тобой. Пойдем.

— Подождите, стойте, пожалуйста! Я не хочу, не надо, прошу!