Отголоски прошлого.

Отголоски прошлого.

Что может быть лучше, чем летние каникулы? Когда все дела уже отложены, а жизнь течёт неспешно, радуя новыми встречами и приятными знакомствами. Это время, когда мир наполняется красками и звуками, а серые будни остаются где-то далеко, и кажутся чем-то далёким, взятым из прошлой жизни. Открыв дверцу в небольшой садик, слушаешь щебетание птиц, и задаёшься вопросом - как же я раньше этого не замечал? Под ногами прошмыгнула кошка, успев между делом потереться шёлковой шёрсткой, мол, вдруг у хозяина будет что-нибудь вкусненькое. Протягиваешь руку и срываешь прямо с дерева сочную спелую грушу, вгрызаешься в неё, млея от удовольствия. Ты ещё маленький, и груша - кажется тебе невероятно огромной.

Утренняя прохлада летнего утра - одна из самых удивительных вещей в мире. Вот она есть, а уже через мгновение, когда солнце успевает подняться чуть выше на небосводе - её уже нет. Где эта грань, никто не знает. Заварив вкусный, изумительный чай, садишься в теньке, на лавочку, возле раскидистых кустов роз. Изумительное утро. Небо, такое голубое - голубое и ни одного облачка. Ветер приносит запах спелых фруктов и моря. Чуть в стороне - старый курятник. Бабушка уже давно встала и насыпала зерна, отчего куры деловито перебирают лапами землю. Открываешь небольшую дверцу и собираешь ещё тёплые, снесённые этой ночью яйца. Тут же разбиваешь их и выпиваешь, одно за другим. На столе стоит миска с собранными на огороде огурцами. Разрезаешь, солишь и ешь. Невероятное удовольствие. В городе такого не бывает - там у продуктов вкус другой, и у огурцов, и, тем более у яиц.

Открывается дверь, на пороге стоит дед. Смотрит на тебя с улыбкой на широком счастливом лице.

- Собрал яйца? Так, давай их сюда, будэмо з ных яишницу робыть.

Достав из холодильника кусок сала, он режет его аккуратными тонкими дольками. Рядом уже лежит зелёный лук и порезанные маленькие помидорки. Какие же они вкусные. Он кидает шкварки на сковородку, ждёт, когда сало растопиться, и только после этого разбивает яйца. По участку разноситься изумительный запах яичницы. Нигде и никогда я не ел ничего вкуснее. Настолько вкусно, что вымакиваешь хлебом даже остатки, а тарелка блестит, словно зеркало.

Дед включает старенькое радио, и над участком разносятся слова песни: ".. Король Оранжевое лето, голубоглазый мальчуган ...".

- Трымай, - и он протягивает кусочек очищенного чеснока, - шоб не болеть, потрибно з'исты.

Чеснок острый, ты кривишься, но всё равно его разжёвываешь.

- Он же невкусный.

- Зато полезный.

Открыв курятник, разогнав кур в стороны, собираешь полную миску спелого инжира. Он немного вяжет, но сладкий и вкусный, а мякоть у него шелковистая и мягкая мягкая.

Залаял пёс, и в калитку ворвался маленький ураганчик, в виде сестрёнки Юли. Она такая шебушная, такая маленькая, но бабушка в ней просто души не чает.

Юлька - маленькая, весёлая, но когда приспичит, может стать занозой в одном месте.

Вчера пока сидел, ковырялся в тарелке с гречневой кашей, залитой парным молоком, прямо на тарелку опустился волнистый попугай. Улететь он не успел - поймал его за хвост. А бабушка уже тут как тут: "Вот будет Юле подарок, у неё же сегодня день рождения." И ведь обидно, так хотелось оставить попугайчика себе.

Позавтракав, стремглав несёшься на море. Всего каких-то пять минут, и ты уже стоишь возле кромки воды, а слабенькие волны, накатываются, омывая стопы. Как же классно.

С разбегу ныряешь в воду и плывёшь у самого дна насколько хватает воздуха, а потом ложишься и подгребаешь под себя уже нагретые под летним солнцем камни. Хорошо то как. Накупавшись вволю, когда солнце уже начинает немилосердно припекать, можно подняться в парк. Старинные ливанские кедры и раскидистые сосны, кипарисы дают тень, под которой уже не настолько жарко и душно. А ещё в парке много статуй, оставшихся от прежних времён. Но больше всего мне нравился пруд в котором плавали золотые рыбки. Жарко. Хочется лечь и закрыть глаза. К вечеру жара начинает спадать и уже можно вылезти наружу из прохладной берлоги.

- А кто это? - спрашиваю я деда, смотря на толстого мужчину, очень похожего на деда, на упитанную женщину, которая затягивается сигаретой, и перевожу свой взгляд на полную девочку лет пяти.

- Это мой брат Коля, - отвечает дед.

Коля сорвал с дерева грушу и с удовольствие впился в неё зубами.

- Ну да, конечно, срывайте, что пониже, мне же не достать то, что наверху. Ничего, зато за сараем растёт раскидистая слива.

Только подумал, как рот наполнился слюной. Я развернулся и технично растворился в воздухе, прежде чем кто-нибудь обратил на меня своё внимание.

Перебравшись через газовую трубу, расселся на горячем камне. Он может и горячий, но сливки уж больно хочется. А она в самом соку, такая мягкая и наливная. Ту что красная, я не трогаю - пусть поспеет, но чёрную, съем обязательно. Наевшись до отвала, тяжело переваливаюсь обратно.

Проходит едва ли пол часа, когда ты понимаешь, что слива ушла в небытие, растворившись в безразмерных пространствах молодого растущего организма.

- Стас, Стас, - зову я парня.

Вихрастое круглолицее лицо показывается в окне.

Проходит едва ли пару минут, когда он вылетает из подъезда. Сегодня у нас по плану объедалово ежевикой. Огромный куст ежевики усыпан спелыми крупными чёрными ягодами. Точнее сказать, был усыпан. Пол часа, и на нём остались только красные недоспелые ягоды. Так же бесследно исчезли и персики, растущие на дереве у соседа за забором, и если он надеялся на разросшийся огромный куст ежевики - то это зря. Невдалеке растёт слива, вся усеянная плодами. Поправка - была усеяна плодами. После нашего налёта, на ней не остаётся ни одной спелой ягоды.

Кажется, хватит, - желудок должен переработать поступившую в него пищу. А чтобы он лучше её обработал, мы залазим на старый брошенный трактор. В нём есть всё: руль, педали, рычаги, не хватает только масла да одного трака. А, впрочем, всё равно. Полек получаса игры, молодые организмы требуют добавки. Что может быть лучше, чем спелая алыча, возле разрушенной бани?