Откройся мне (часть 3)

Глава 8

Перед глазами стояли только две картинки: бездыханное тело Алекса, которое лежало посреди гостиничного коридора, и Гримби с пистолетом в руке и ошалелым, звериным взглядом.

Я не знаю точных мотивов, почему этот псих пошёл на такой отчаянный поступок. Но, видимо, мои догадки были правдивы. Гримби мстил Алексу... только за что? Что должно было случиться, чтобы вот так взять пистолет и выстрелить...

Я отчётливо помню взгляд Гримби – он был наполнен не злобой, ненавистью или агрессией, он излучал безнадежность. Гримби выглядел как человек, которому абсолютно нечего терять, глубоко несчастный, истерзанный горем. Но что Алекс сделал ему? Когда и как их дороги пересеклись?

Голова разрывалась от догадок. Я пыталась себя хоть немного отвлечься от одной единственной мысли – Алекс должен выжить.

"Состояние критическое" – твердили медики, когда мы ехали в скорой. Критическое... я могу потерять его. Неужели я никогда не увижу его взгляд, не услышу колкое слово, не почувствую тепло его рук и поцелуев...

Уже в который раз эмоции захлестнули меня, слезы так быстро стекали по щекам, что я не успевала их ловить насквозь мокрым рукавом кофты.

Вся эта больничная атмосфера ещё больше угнетала. Белые стены, пол и потолок. Белые двери. Люди в белом. И даже я сейчас сижу в наброшенном наспех белом халате. Боже, я ненавижу этот цвет. На Алексе была белая футболка...Каждый выстрел, который пришёлся ему в грудь...я могла рассмотреть каждый выстрел. 
Маленькая точка, из которой растекалась ярко-алая жидкость, медленно окрашивая белую ткань футболки.

Узкий коридор госпиталя был пуст. Периодически мимо меня проходили медработники, но я не обращала на них никакого внимания. Мой взгляд прикован к одной единственной двери, за которой в эти минуты врачи боролись за жизнь Алекса.

Монотонный размеренный стук секундной стрелки настенных часов ужасно раздражал. Медсестры, которые проходили мимо меня и шушукались о чем-то своём, хихикая, просто приводили все внутри меня в бешенство.

Весь мой мир сейчас остановился. Вся моя жизнь сейчас висит над пропастью. И все, что подавало вокруг меня малейшие признаки жизни, вносило огромный дисбаланс в мое нынешнее состояние.

Сидеть было невыносимо. Бездействие. Алекс умирает. А я ничем ему не могу помочь. Невозможно смириться со своей беспомощностью.

Я встала и прошлась по коридору. Увидев табличку WC, вошла и облила лицо холодной водой.

Мне необходимо взять себя в руки. Мое тело тряслось от нервного перенапряжения, в висках громко стучал пульс, а перед глазами все время стояла пелена из слез.

– Не-е-е-т! – резкий, истошный вопль донёсся из коридора. Я будто остолбенела и приросла к полу. – Нет!

Голос был женский, и он перемешивался в неразборчивую кашу с диким ревом.

Немного прийдя в себя, я выскочила из туалета. В коридоре мой взгляд тут же наткнулся на небольшую группу людей, которые толклись в другом конце. Один человек разговаривал о чем-то с доктором, а остальные трое окружили молодую девушку, которая сидела в кресле и горько рыдала.

Вся эта картина произвела на меня неизгладимое впечатление – к горлу подступил ком, и мне пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть на пол.

Эти люди, эта милая молодая девушка потеряла близкого человека. Для неё это огромный удар. Я совсем недавно потеряла Монику. Мою милую, заботливую, смешную частичку. Это ведь было совсем недавно. Боль от этой утраты до сих пор разрывает мое сердце. И я не готова, я не смогу вынести ещё одну потерю. Мне не удастся выдержать этот удар. За что мне все это?

Тяжело дыша и глотая слезы, я вновь забежала в туалет и умыла лицо холодной водой. Вышла оттуда я лишь после того, как коридор вновь опустел.

И снова минуты сменялись часами. Мне кажется, что прошла вечность, прежде чем доктор появился на пороге и позвал меня:

– Мисс?

Это был достаточно высокий мужчина, крепкого телосложения. Он, как и все здешние работники, был одет в белый халат. На груди висел бейдж – Питер Олсон. Судя по имени и акценту, он американец. Доктор явно очень устал, и как бы я не пыталась найти на его лице, в жестах и мимике ответы на свои вопросы, все было тщетно. Видимо, за годы работы он научился искусно скрывать свои эмоции.

– Мисс Грант, – быстро ответила я доктору, подскочив с кресла.

– Подскажите, кем вы приходитесь мистеру Уолшу? – вежливо спросил Питер Олсон.

– Я его... – я на секунду запнулась, однако быстро нашлась и добавила: – девушка. Я его девушка.

– Доктор, как он? – не в силах больше ждать, я задала свой вопросов быстрее, чем мужчина успел сказать что-то.

– Мисс Грант, Алекс Уолш получил три пулевых ранения. Одна пуля пришлась в левую руку, это достаточно лёгкое сквозное ранение. Две же другие пули нанесли значительно больше повреждений.

Я громко выдохнула и закусила нижнюю губу. Мне надо держать себя в руках.

– Да, мисс Грант, это тяжело слушать, но правда такова – что у мистера Уолша обширные повреждения внутренних органов, пуля раздробила ему часть рёбер, а также разорваны артерии, что привело к обильному внутреннему кровотечению...

– Он жив? – я с надеждой и непреодолимым страхом смотрела на доктора.

– Да, он жив. – Мое сердце вновь забилось, а из глаз хлынули слезы. – Он все ещё находится в реанимации, и мы пока не можем сказать, когда он сможет прийти в себя. Однако состояние его стабильное.

– Я могу его увидеть?

– К сожалению, это невозможно. Посетить его могут только родственники, и то буквально на 10 минут.

Я взглянула на доктора полным отчаяния взглядом.

– Пожалуйста, – задыхаясь, произнесла я. Слезы уже подступили настолько высоко, что сдерживать их становилось невыносимо больно.