Открывая глаза

Глава двадцать первая

1861г.

Добравшись до границы штата, отряд остановился перед Мононгахелой - рекой, через которую, как показывала карта, нельзя было перебраться нигде, кроме как в паре отмеченных на бумаге мест, где вода доходила лишь до колен. Переход был обязателен; в нескольких километрах от места остановки роты стоял небольшой лагерь пехоты северян, куда кавалеристы направлялись, и река была единственным препятствием на пути солдат. Капитан, полностью положившись на карту, быстро нашел брод, дав команду своим людям начинать переход, но суматоха кавалеристов, впервые получивших подобное задание (в лагере несколько раз проводились тренировки по пересечению рек, но они были всего лишь театральным представлением, в котором участвовали далеко не все солдаты, тогда как большинство отдыхало под тенью деревьев) сказалась на действиях офицера. Лошадь Мак Д’ауела, стоявшая посреди реки, несколько раз едва не свалила наездника в воду, не слушая того от страха перед поднятым шумом и сильным течением. Капитан не удержал сумку с картой, которую тут же стало уносить течение. Спасти карту не удалось: на мокрой бумаге ничего невозможно было разобрать – дороги слились с реками, леса с горами. В ярости капитан едва не накинулся на ближайшего солдата, который достал его сумку из реки. Проблема пришла откуда не ждали – без карты Мак Д’ауел не мог сказать, куда двигаться дальше. Солдаты в нетерпении ждали, не решаясь упрекнуть офицера, хотя на лицах многих из них читалась усмешка или разочарование капитаном. Шерил Мак Д’ауел, не привыкший к долгим размышлениям, направил отряд по пути, который как он полагал, приведет к союзникам. Но случилось то, чего все боялись больше всего – кавалеристы свернули не на ту дорогу, поняв это только утром следующего дня, когда уже бесполезно было искать на горизонте железнодорожную станцию или лагерь северян. И лишь случайно попав в небольшой городок Моргантаун, солдаты избавили себя от бесполезных блужданий по лесистым окрестностям Вирджинии. В городе кавалеристы узнали, что железная дорога проходит в паре десятков километров южнее, и путь до станции должен занять у них не более суток. Обрадованные хорошей новостью, солдаты быстро забыли оплошность Мак Д’ауела, и воодушевленные скорым прибытием в лагерь союзников, отправились в путь вверх по реке, которая, по словам местных жителей, через несколько километров резко сворачивала и, приблизившись к железной дороге, протекала затем неподалеку от станции. Новый переход, вот-вот должный закончиться, оставил в памяти военных не самые приятные моменты. Извилистая тропа, стелившаяся вдоль берега, никак не хотела уступать желаниям солдат и расширяться, поэтому практически весь путь кавалеристам приходилось ехать в колонну по одному, отчего почти всё время никто ни с кем не мог нормально поговорить, что вселило необыкновенную скуку в ряды «Невидимой угрозы». Многие начинали злиться, когда кто-либо другой пытался их обогнать, сгоняя тем самым солдатскую лошадь в густые заросли; приятного в этом было мало, если учесть, что лошади едва зайдя в кусты, начинали щипать траву, тормозя своих хозяев, отчего те проклинали неспокойных наездников, регивших поменять свое местоположение в походном строю. Когда, наконец, тропа соединилась с широкой дорогой, ликующие мужчины, которым уже надоел этот поход, с таким рвением и шумом выбрались на наезженную колясками дорогу, что легко были бы услышаны южанами, если бы те находились рядом.

Потерянное время обошлось «Невидимой угрозе» пустым лагерем, где ещё совсем недавно имели место быть многочисленные пехотные отряды Севера. Капитан лично доложил в столицу через телеграф железнодорожной станции о сложившейся ситуации, после чего, получив ответ, двинул своих людей вглубь штата. Как передал Мак Д’ауел, им поступило новое указание, по которому роте необходимо было в короткий срок добраться до Чарльстона, по пути проверив несколько оружейных арсеналов на сохранность оружия, находящихся в Кларксерге и Вестоне, и при необходимости оставить отряд людей охранять арсеналы от рук южан, несколько больших групп которых находится на территории штата. Всё усугублялось тем, что в ответе не были сказаны хотя бы примерные координаты конфедератов. Тон капитана в момент, когда он давал указания кавалеристам, открыто говорил о том, что задание не внушало ему доверия, прежде всего отсутствием ясности.

И если вопрос о дальнейших действиях отряда был решен, то исчезновение пехоты северян так и осталось загадкой для всех. Сидя вечером у костра в том самом месте, где недавно находились союзники, солдаты бросились в рассуждения о том, какая же задача была у «Невидимой угрозы» по прибытии в лагерь и куда этот лагерь подевался. Одни говорили, что с помощью кавалерии можно было быстро найти плацдармы противников, другие выдвигали версии о том, что кавалеристы должны были принимать участие в атаках на южан совместно с пехотой, но из-за опоздания первых последние просто перенесли лагерь в другую точку. А кто-то и вовсе уж выдвигал неправдоподобные версии, якобы солдаты «Невидимой угрозы» нужны были лишь для того, чтобы помочь перебросить провизию на другой плацдарм, так как ходили слухи, что у пехоты с первых же дней войны недоставало повозок  и лошадей, чтобы таскать за собой огромное количество провианта. А поняв, что отряд задерживается, северяне собственными силами стали переправлять груз на новое место. Однако, идея эта была отброшена, как весьма смехотворная, ибо солдаты просто не могли поверить, что их будут использовать в виде ездовых кавалеристов. Думать на эту тему Пол с товарищами могли бесконечно долго, но капитан не дал им такой возможности, позволив отдохнуть лишь несколько часов и приказав подниматься ещё до восхода солнца.

Написав пару строк сестре, Пол попросил Ханну не отвечать на послание, сославшись на то, что он не знает, где окажется завтра и что, скорее всего, её ответ затеряется где-то на маршрутах почтовых сообщений. Отдав своё письмо младшему сержанту Джексону, который был ротным почтмейстером, Гудвин вместе с остальными отправился в путь, а Джексон, отправив солдатские письма с помощью пони-экспресса из Фэрмонта, вскоре нагнал товарищей, которые как-то неожиданно прервали свой поход. Причина была самой серьезной – разведчики отряда наткнулись на лагерь южан. Несколько кавалеристов, ехавших впереди основного отряда, заметив неприятеля, подумали, что это свои, и едва не открыли себя, но вовремя пришедшая в их головы идея о том, что никто не слышал о находящемся здесь лагере союзных войск, помогла не совершить роковой ошибки. Посланный на более точную разведку Петрич и его люди отсутствовали более двух часов; за это время им удалось узнать место, где стоял лагерь и посчитать примерную численность противника.