Отражения

Отражения

Тихо, тихо, тихо.

На панели ритмично сменялись цифры этажей, в кабине играла ненавязчивая мелодия. Курт вторил ей себе под нос, вдумчиво оправляя лацканы пиджака, пистолетная рукоять весомо выделялась под тканью у его пояса.

Рихард с усилием перевёл взгляд с телохранителя на собственные дрожащие пальцы и сглотнул.

Тихо, тихо, тихо. Волноваться не о чем. Это всего лишь рядовая встреча. Сколько будет ещё этих встреч, верно? Он же теперь лицо компании. Отец же теперь мёртв.

Из-за его ошибки. Он сам одна большая ошибка.

Рихарда всего тряхнуло. Он нервно проверил никотиновый пластырь на худом зеленовато-бледном запястье. Судорожно, истерически почти, вздохнул.

Слабак, какой же слабак. Даже своё состояние скрыть не способен, какое тут «лицо компании»?

— Всё чисто? Ты точно всё проверил? — вновь обратился к телохранителю.

Курт одарил его спокойным взглядом прозрачно-голубых глаз сверху-вниз и молча кивнул.

Проверил, конечно, проверил. И Курт, и дядя Уве. Они даже характеристику на всех участников сделки составили и план отступления на случай эксцесса разработали. Но это ещё ничего не значило. Никто не застрахован от ошибки. Никто. Кому как не Рихарду знать? Один звонок не тому человеку, один пропущенный от дорогого родителя — и вот тебе труп, вот тебе лишение драгоценных запасов гранулированной свободы и в целом счастливая жизнь.

Рихард, следуя неконтролируемому порыву, резко вытащил смартфон и проверил входящие.

— Что? — выдал на это Курт с прищуром.

Подозрительно, подозрительно он глядел. Слишком… пристально. Или показалось?

На панели застыло неоновое «тринадцать», чёртова дюжина. Рихард убрал мобильный, зашептал было нечто отдалённо напоминающее молитву, но осёкся, мотнул головой и, ещё раз коснувшись неровной поверхности налепленного на запястье пластыря, спрятал дрожащие пальцы в карманах.

Створки лифта разъехались, и он тут же торопливо выскользнул в роскошный коридор отеля, оставляя на красной дорожке влажные следы. Чертыхнулся. Замер, покачиваясь и пугливо косясь на недовольного телохранителя.

Снова промашка, снова ошибся. Сначала по правилам должен был выйти Курт.

Тот, цепким взглядом обведя пустой коридор и буркнув что-то в гарнитуру, дал знак идти вперёд. Рихард сделал было шаг, но остановился. Номер комнаты напрочь вылетел из головы.

— Тысяча триста семь, — подсказал Курт, быстро определив причину заминки. Чужая проницательность снова донельзя испугала, дрожь в конечностях усилилась.

«Паранойя — это просто побочный эффект от длительного употребления психотропных. Относитесь к своим ощущениям критически», — напомнила барахлящая память голосом психиатра. Психиатру легко было говорить. Психиатр не знал всех криминальных подробностей несчастного случая, приключившегося с отцом. Знал бы — точно не посчитал бы разумную осторожность чрезмерной.

Рихард направился к нужному номеру. Дождавшись кивка телохранителя, толкнул незапертую дверь и вошёл. Курт сзади щёлкнул замком. Снаружи раздались тихие шаги, замершие у перегородки. Рихард насторожился, но быстро расслабился, вспомнив, — то был Клаус, второй телохранитель. Досчитав до трёх и уже привычно пригладив пластырь, Рихард двинулся от небольшой прихожей в глубь комнаты.

Он всю дорогу до отеля представлял этот момент. Как зайдёт уверенной походкой. Как снисходительно кивнёт. Как поздоровается с каждым по имени — продемонстрирует свою осведомлённость, а значит и власть. Но негнущиеся колени и пустота в голове, там, где следовало бы быть нужным сведениям, тому явно не способствовали. Потому Рихард просто прошёл в зал, кивнул не глядя в знак приветствия, обменялся с присутствующими рукопожатиями и потонул в мягком кресле. Курт тенью застыл над правым плечом.

— Доброго вечера, герр Заммер, — раздался с дивана, казалось, его собственный голос.

Пусть Рихард долго к этому готовился, по телу всё равно забегали противные мурашки. Он досчитал до трёх, невероятным усилием подавил желание коснуться пластыря и поднял наконец взгляд от брендовых кроссовок.

На диване напротив сидели двое. Первый — посредник, мужчина лет пятидесяти в потёртом сером костюме с аляпистым галстуком. Кареглазый, с массивным носом, тёмным жёстким волосом, будто выщербленным неровным смуглым лицом и на удивление ухоженной бородкой. А вот второй…

Резкие, суховатые черты, худощавая фигура. Голубые глаза, тёмные волосы, делающие и так бледное лицо ещё бледнее в холодном электрическом свете. Дешёвая чёрная футболка с потрескавшимся, полустёртым и уже едва различимым принтом. Незажжённая сигарета в расслабленно лежащей на подлокотнике левой руке.

Левша. Человек перед ним был ещё и левшой для полного комплекта.

На Рихарда с несвойственной ему скукой и самоуверенностью взирало его собственное отражение.

— Похож на вас? — отрывисто поинтересовался посредник. Оскалился, обнажая жёлтые зубы.

Рихард запоздало кивнул:

— Мы не?..

— Нет. Не семья, — откликнулось отражение. — Мой отец немец, но мы в Мюнхене, а он из Дрездена.

Рихард несколько раз моргнул, переваривая странный, больше британский акцент, с которым говорил второй он… То есть, вовсе не он… То есть, его двойник.