Оттенок первый - серая турецкая плитка

Оттенок первый - серая турецкая плитка

Сантехник Петрович был дико зол. Сегодня утром ему не удалось опохмелиться, и поэтому он ненавидел весь мир, но планам по мировому господству не суждено было сбыться – поступил вызов. Вызов от ненавистной мадам, которую знал и ненавидел весь местный ЖЭК, она была настолько придирчива, что заставляла сантехников снимать не только ботинки, но и носки. Петрович грустно вздохнул, и, закрыв свой чемоданчик со скудным набором инструментов, отправился на вызов. Каждый шаг его сопровождался адскими муками, организм требовал продолжения вчерашнего банкета, а мозг категорически отказывался работать без дозаправки топливом, но Петрович стоически перенес все танталовы муки, и нажал кнопки домофона. Каркающий голос вопросил:
- Кто там?
- Алевтина Петровна, это сантехник!
- Кто именно? Я же не знаю всех сантехников в мире!
- Который Петрович.
- Ааааа, Петрович, заходи, - в голосе клиентки послышался какой-то странный оттенок, но Петрович решил не обращать на это внимания. Он знал, что Алевтина, кроме оплаты вызова, обычно давала еще и поллитра, и эту бутылку его душа жаждала до безумия.
Хозяйка открыла дверь в неприлично коротком халатике, обнажавшем ее пятиидесятисемилетние  слегка дрябловатые колени и бедра. Кокетливо поправив челку, она вздохнула:
 - Ах, Петрович, сегодня у меня засорилась ванна…
«Опять ты, кобыла, своих волосьев понатрясла», - беззлобно подумал Петрович, и, зайдя в квартиру, снял ботинки, носки и натянул бахилы омерзительно голубого цвета. Алевтина словно невзначай, дотронулась рукой до его спины.
- Петрович, а еще не очень хорошо работает кран…
- Я посмотрю, - нелюбезно буркнул Петрович, направляясь в ванную со своим чемоданчиком. Там он его открыл, и, достав странное приспособление, напоминавшее детище любви слона с мышью, вставил его в сливное отверстие, затем начал вертеть рукоятку, и вскоре на свет вылез клок волос, облепленных жиром, от вида которого Петровича чуть не стошнило. Он убрал грязь в пакетик, и плотно его запечатал.
- Алевтина Петровна, засор я удалил. – В ванную женщина впорхнула, словно бабочка махаон, неловко запахивая полы халатика, которые приоткрывали ее тело. Петрович передернулся – его-то тело жаждало скорейшего слияния с огненной водой. Он выдавил из себя улыбку:
- Алевтина Петровна, с Вас пятьсот рублей.
- За что?! – Возмутилась женщина, и плотнее запахнула халат.
- За то, вот то, и ещё вот то, – занудливо перечислил Петрович.
- А сколько будет стоить кран? Если будет дороже пятиста, то смотреть не надо! – Раненым птеродактилем отозвалось эхо в ванной.
- Хозяйка, мне бы это… -  И Петрович неловко переступил с ноги на ногу.
- Мммммм… Мужчина, а больше Вас ничего не интересует? – Женщина кокетливо опустила голову на плечо.
- Ну… Если только как обычно, - буркнул Петрович, закрывая чемодан.
- А если не как обычно? – Худенькая лапка женщины погладила его по плечу. Петрович ужаснулся – это совсем не входило в его планы, и его отравленный алкоголем организм не реагировал ничем, кроме отвращения.
- Мммм, Алевтина, мммм, Петровна, а давайте, как обычно?
- Ну, Петрович… Ну миленький… - Халатик медленно пополз по плечу. Петрович в ужасе зажмурился.
- Ах так! –Разъярённым вепрем взвилась женщина. Она выскочила из ванны, словно ошпаренная кошка и метнулась в кухню. Там она схватила бутылку водки, и швырнула её в коридор. Столбенеющий Петрович с ужасом наблюдал за тем, как струйки весело сбегали по стене и его душа не выдержала. Он упал на колени, языком стараясь попасть во все щели и выбоины серого кафельного пола. У женщины снесло крышу не менее, она скинула халат и упала на пол, стараясь как можно сильнее вымочиться в водке. Петрович зажмурил глаза еще крепче, стараясь представлять себе более приятную картину, и лизал, лизал сорокаградусную жидкость, которая питала его организм, словно живая вода….