Отведи всему начало

продолжение 2

5. МУЗЫКА И ПЕСНИ.  БЕЗ ТАНЦЕВ

В воскресенье, как и обещал, в шестом часу вечера он пришел в ДК на репетицию «Квинты», чтобы обговорить с Виталиком Грубиным слова новой песни.

В заваленной старым наглядно-агитационным хламом и пустыми банками из-под пива прокуренной подсобке, кто как приспособившись на подоконниках, на рваном кожаном диване и на бог весть откуда взявшемся здесь парикмахерском кресле, сидели «квинтовские» лабухи и лениво терзали инструменты. Знакомством с ними Виктор был обязан Косте Илонину, игравшему в «Квинте» на бас-гитаре. По каким-то «левым» спискам в администрации ДК в составе группы Виктор числился тоже, но учиться играть на гитаре он только начинал и его участие в группе  ограничивалось правом постучать в бубен на заказных свадьбах и сочинением текстов. Песен на его стихи было уже штук десять, в том числе и ставшая местным шлягером:

Да будет все, как пообещано,

И складно, и легко, и тонко,

И что-то от парижских женщин

И в наших городских девчонках!*

*автор неизвестен

Худощавый, похожий на Джона Леннона прической и очочками в круглой оправе Виталик Грубин приходу Виктора обрадовался и потащил его через темный проход за сценой в малый зрительный зал к пианино.

- Послушай! - он наиграл действительно неплохую мелодию. - Слова, что  ты Косте продиктовал, тютелька  в тютельку ложатся:

По асфальту стучало и капало,

По витринам и крышам мело…

- А дальше я от себя добавил, оцени:

Ты не думай, я вовсе не плакала,

А ресницы? Их вымочил дождь.

Виктор оценил:

- Жесть! Лучше и не надо.

- Правда?

- Точно тебе говорю! Слушай, Виталька,  коли тема пошла, ты давай сам. Я помогу, конечно, если надо, рифму подобрать…

Грубин, оказавшийся падким на лесть, воодушевился:

- Думаешь, получится?

- А то!

- Ну, в общем, у меня уже есть две строчки, забивающие куплет, а вот две верхних, чтобы с рифмой…

- Покажи!

Виталька под собственный аккомпанемент напел:

Может быть, из кино этим вечером

Ты другую домой провожал.

- Одна заморочка - песенка-то выходит девическая.  Есть на примете девчонка из музыкальной школы, Наташка Бердникова. Хотим ее солисткой 22 февраля в Клубе имени Шиханова попробовать.  А то придется самому. В голубом галстуке, писклявым голосом…

Виктор, представив Виталика с писклявым голосом, при голубом галстуке, в рубашке с рюшечками, усмехнулся.

- Фигня! Воткнем вставочку, типа: «Мне не забыть эти летние ночи, когда серебристая луна заливала призрачным светом  беседку в парке, где мы встречались с тобой, любимая! Не забыть трели соловья,  певшего о нашей любви лучше, чем сумел бы спеть о ней я. Не забыть о счастье, подаренном мне каждым взглядом твоих обрамленных пушистыми ресницами глаз... Но прошло лето, наступила осень. Холод и дождь разлучили нас. И лишь вчера я получил твое письмо, и понял, что ты по-прежнему любишь меня. И я вновь и вновь перечитываю твое письмо, считая дни и часы до нашей новой встречи…». От этого девицы визжат, плачут и мелкими гвоздиками… хм! Выдашь в начале под наигрыш перебором - и  нормалёк! А насчет рифмы… Попробуй так:

Ожиданием сердце отмечено,

Я не знаю, где ты пропадал,

Может быть, из кино этим вечером

Ты другую домой провожал?

Виталик, крутанувшись на винтовом концертном табурете, вполголоса пропел весь куплет.

- Улёт! И речовку под такую мелодию… - он наиграл, под какую именно. - Ты только запиши слова. Еще пару куплетов добавим, припев ударный забацаем - и получится хит! Слова Виктора Торопова, музыка  Виталия Грубина.

- Скромный, да?  Я к чужой славе не примазываюсь.

- Разберемся! А пока пойдем к ребятам, пока те не сообразили за пивком сбегать. Пропала тогда  репетиция. Новенького, кстати, ничего не принес?

Виктор  передал Виталику сложенный вчетверо листок.

- Есть кое-что. В общем, ерунда. И показывать бы не стал, если бы ты не спросил.

Грубин листок развернул уже в репетиционной. Почитал, задумчиво поплямкал губами и сказал без особого энтузиазма:

- Для танца на манер босановы пойдет. Парни, врубайтесь!

Он подошел к синтезатору и через пять минут выдал музыку, на которую легко ложились написанные Виктором слова:

Когда все это было, не вспомню никак,

Но крепко память этот момент сохранила:

Несла букет фиалок девчонка в руках,

Чему-то улыбаясь насмешливо, мило.

А мне вдруг захотелось дурачиться и петь;

Мир показался радостным, добрым, красивым…

Еще казалось: мог я солнце рукою задеть

И радугу накинуть на плечи любимой…

Дальше случилось то, что Виктор на репетициях «Квинты» более всего ценил - музыканты, занятые делом, его оставили в покое.

Привычно ругался на облажавшихся лабухов Виталька Грубин, добиваясь идеального звучания; запоминающими  движениями терзал струны бас-гитары Костя Илонин; сосредоточенно вел основной ритм Вовка Стариков; напряженно стучал палочками Пиня, девятиклассник из Третьей школы;  менял у синтезатора и на соло-гитаре Витальку второй лидер в группе - Сашка Маленьких…

Виктор же сидел тишком в углу, слушал, думал о своем, не отводя  взгляда от грифа Вовкиной гитары и пытаясь запомнить аккорды и приемы игры в каждой песне, -  как бы  у всех на виду и никто не упрекнет в отрыве от коллектива; никто не пристает, не заставляет говорить банальных, ни к чему не обязывающих слов, не требует делать того, чего тебе делать в данный момент совершенно не хочется.