Отвергая реальность

Отвергая реальность

– Ребята, я бы хотел с вами посоветоваться. Мне слишком сложно принять решение самостоятельно. Не знаю, как поступить, – Рейдж расположился за широкой частью стола лицом к окну и, будучи радушным хозяином, разливал по чашкам чай. В качестве угощения у него было печенье и сваренное матерью клубничное варенье. Двое друзей молодого человека расселись с торцов – друг против друга. Как вечные идеологические соперники.

Слева развалился на стуле Гройс. Он имел вид типичного байкера, для которого в этом мире есть мало преград: косуха, чёрная бандана, из-под которой виднеются длинные волнистые пряди непонятного сизого цвета, синие джинсы. Возле порога небрежно брошены сапоги-ковбойки. Рейджу нравился Гройс. Он всегда так уверен в себе. Иногда это даже пугало, но не могло не восхищать. Резкий, бескрышный, жёсткий. В общем, брутальный рокер. Такой, каким Рейдж всегда хотел стать, но не решался.

Полную противоположность Гройса воплощал Нейл, находившийся справа. Это тщедушное существо являлось слабым звеном в их компании, но они почему-то продолжали с ним общаться. Одет как типичный маменькин сынок, который вот уже лет сорок не может вылезти из под её крыла и неуёмной опёки: слишком короткие штаны, в которые заправлен вязаный свитерок, куцый пиджачишко, нелепо топорщившийся поверх свитера. Тусклые белёсые волосы зализаны назад. Большие очки в старомодной оправе портят и без того не особо приятное впечатление о не старом ещё мужчине. Рядом на столе примощена шапка «петушок», которая вот уже лет двадцать вышла из моды. Да, он действительно был зашоренным, забитым и безвольным фанатиком, который поклонялся культу своей мамы. Рейдж презирал его всеми фибрами души.

Сам же хозяин комнаты представлял собой нечто среднее между своими друзьями. Скорее всего, именно его присутствие держало их вместе, иначе те давно бы уже поубивали друг друга, отстаивая противоположные точки зрения. Вернее, Гройс бы грохнул слабака Нейла, который мог кипятиться только на словах и то лишь в том случае, если кто-то оспаривал наставления или действия обоготворённой им мамочки. Сам Рейдж в споры старался не ввязываться. Он вообще, по мере возможности, держался в стороне и выступал лишь в качестве миротворца между этими двумя. Его можно было назвать серым мышем, абсолютно невыразительным и обычным настолько, насколько только может быть обычным серый мыш. Если на Гройса или Нейла в толпе сразу обращаешь внимание, то Рейдж абсолютно незаметен. Пройди он рядом, и то вряд ли бы кто-то обратил на него внимание. Если описывать его одним словом, то лучше просто сказать – «никакой». И спаленка у него такая же невыразительная.

– Выкладывай, что там у тебя, – вальяжно отозвался Гройс.

– Ну-у-у... – Рейдж немного замялся, подбирая правильные слова. – Мама попросила никогда не жениться и всегда быть с ней, – парень говорил торопливо, будто боялся передумать, и крутил в руках чайную ложку. – Говорит, от девушек одно только зло и что никто из них никогда не будет любить меня так же сильно, как она.

– Свежо предание, да верится с трудом! Шли её лесом! – безапелляционно проговорил рокер.

– Как можно?! – возмутился Нейл. – Ты говоришь безрассудные вещи!

– Это его мамаша несёт бред! – возразил байкер. – Ты ведь не собираешься положить на свою жизнь из-за неё?! – обратился он к мышу.

– Что? С каких это пор забота о маме стала грехом?! – не унимался очкарик.

– С тех самых, когда эта забота доходит до абсурда! – припечатал Гройс.

– Ребята, но ведь она прогнала отчима. Теперь я её единственная опора, – попытался объяснить ситуацию Рейдж, продолжая терзать в руках несчастную ложечку.

– Да, конечно! – рокер презрительно скривился. – А чем она раньше думала?

– Ну, каждый из нас может ошибаться... – неуверенно проговорил мыш и потупился.

Брутал покачал головой и посмотрел на него, как смотрят обычно на нерадивое дитя, которое никак не может понять очевидные вещи:

– Ты забыл, как она не выпускала тебя на улицу, потому что там на её драгоценного сына могут «плохо повлиять»?

– Но ведь в соседнем дворе гуляли хулиганы, – Рейдж выглядел растерянным.

– Подтверждаю! – согласился слабак.

– Ага, гуляли. Зато в твоём дворе было немало нормальных парней и девчонок! – Гройс, похоже, был возмущён больше, чем сама «жертва родительского произвола».

– Слушай, – мыш оставил, наконец, в покое многострадальную ложку, вскочил и нервно прошёлся по комнате, – я далеко не со всем согласен, что она говорит или делает. Но не всегда могу ей перечить. Это же моя мать!

– И правильно! Мама всегда права. Она лучше знает, что тебе нужно! – заявил очкарик, наставительно подняв палец.

– Да ладно! – пренебрежительно усмехнулся байкер. – А если она скажет тебе сигануть из окна? Ты тоже с радостью это сделаешь?

Рейдж промолчал, но (так, на всякий случай) выглянул в окно и с облегчением «вспомнил», что они живут в частном доме и его комната находится на первом этаже.