Отвергнутая Истинная

1

Настоящее время

Я распахиваю тяжелые створки двери ведущие в покои мужа на вершине башни. Руки мои трясутся и слова путаются, когда я пытаюсь дрожащим голосом сообщить ему…

— Я видела Кори, видела его у работорговцев, они как-то схватили его, я не понимаю… Это какое-то безумие. Наш сын у них, они держат его в клетке… Я думала, что ты повез его в имение отца…

Айзек поворачивается, и переводит взгляд своих холодных синих глаз на меня. Он держит руки за спиной, на лице его каменное выражение, которое словно льдом окатывает меня.

— Ты не должна была его видеть, — ледяным голосом говорит он.

— Что?

— Все в порядке, Юлиана. Корнелл теперь не мой сын.

Встаю на месте и сгибаюсь, словно меня ударили в живот, не веря в то, что слышу. В глазах вдруг темнеет.

— Ты сошел с ума, Айзек?

— Хочешь отправиться вслед за ним? Или может хочешь, чтобы я поделился деньгами, что выручил за выродка?

Слова мужа словно прибивают меня к стене, вышибая дух. Я не верю в то, что это произносит мой любимый. Это какое-то безумие, какая-то злая шутка, что угодно, только не правда.

— Так ты называешь нашего сына?

— Я считал его таковым. Как считал тебя своей истинной, пока мне не открылась правда, благодаря древнейшему. Я не хотел верить, но сомнений нет…

— Какая правда? — кричу я, срывая голос. — Что он сказал тебе?

В груди полыхает такая яростная боль, что мне кажется весь мир сейчас обрушится на меня. Все, чего мне хочется, это обнаружить, что это всего лишь страшный сон, но я все никак не просыпаюсь.

Все вокруг начинает кружиться, и я слышу какие-то странные голоса, словно кто-то шепчет тихим шепотом. Я не знаю языка, не разбираю слов, но от одного этого звука такое ощущение, словно сердце протыкает зазубренный нож, а по спине проводят ледяными пальцами сама смерть.

Пытаюсь закрыть уши, но этот звук никуда не уходит.

Делаю шаг вперед и опираюсь на стол, чтобы не упасть и краем глаза вижу, как цветы, который я сегодня утром поставила здесь, мгновенно чернеют, высыхают, и превращаются в прах, опадая на полированную поверхность.

ЧТо это?

— Вот какую правду! — рычит он, скидывая со стола опустевшую вазу, которая тут же разбивается на осколки, — творишь магию нежити на моих глазах и смеешь спрашивать? — Ты обвела меня вокруг пальца, ты все это время была носителем запретной магии и теперь мой род будет проклят, если хоть кто-то узнает.

От грома его голоса я вся съеживаюсь и оседаю на пол, раня колени об острые осколки.

— Я не понимаю, что это такое? — из моих глаз льются слезы и все вокруг заволакивает туманом. — У меня нет никакой магии…

Айзек хватает меня за плечи и силой поднимает на ноги.

— Ты служишь тьме, Юлиана, ты ввела меня в заблуждение, наслав на меня морок, и я прожил все эти годы питаясь твоей ложью. МОжешь не тратить на меня свои лживые слезы. Побереги их для тех, на кого действуют твои чары.

— Айзек. Я не понимаю о чем ты говоришь, — едва слышно отвечаю я ему сквозь душащие меня рыдания. — Я никому не служу, кроме тебя.

Он тащит меня на балкон и с шумом распахивает двери, впуская морской ветер, вольно резвящийся здесь, на высоте его башни.

— Открой глаза! — рычит он, — и посмотри.

Кусты с горными розами, высаженные в деревянных коробах, мгновенно начинают увядать, стоит нам приблизиться к ним, и с каждым шагом их погибает все больше, как будто от меня исходит какая-то убийственная волна.

— Ты это делаешь, высасываешь из них жизнь, посмотри!

Любопытная чайка садится на перила и стоит мне сделать шаг, она тут же падает замертво, словно подстреленная..

— Я не понимаю, почему это происходит, — заливаясь слезами рыдаю я.

— ПОбереги свои притворные слезы, на меня они больше не действуют.

— Как ты мог отдать нашего сына…

— Отродье тьмы не мой сын, так же как Илейн не моя дочь. А ты больше не моя истинная.

— Что ты с ней сделал?

— Не волнуйся, Юлиана, Илейн жива, но ты больше никогда ее не увидишь..

— Скажи, что ты сделал? — я бросаюсь на мужа, хватая его за одежду, бью кулаками в его мощную грудь, но он даже не обращает внимания. Сильный ветер развевает его темные волосы, а взгляд неумолим.

— Пощадил невинное дитя, ставшее заложницей твоей лжи. Только ради той любви, что испытывал к тебе. Ради проклятой любви, которая все еще владеет мной… Ты никогда ее больше не увидишшь.

Он подводит меня ближе к низким перилам балкона и птицы, которые сидят на них, тут же падают замертво, а деревянное покрытие начинает трескаться и осыпаться вниз.

— Ты мерзавец! — Кричу я, — я ни в чем не виновата! Что ты сделал, чудовище?

— Успокойся, если не хочешь, чтобы тебя постигла печальная участь, которая постигает всех носителей твоей подлой магии. Я делаю это ради твоего же блага.

Я бьюсь в его хватке, пытаюсь высвободиться, чтобы убежать, но он держит так крепко, что я не могу даже шевельнуться.