Отвоёванный шанс

Пролог

Космос. Пустота. Россыпь миллионов далёких звёзд. Они образуют широкую, еле заметную, бледную полосу – Призрачное Колесо, большую галактику, простирающуюся через весь небосвод. На чёрном полотне звёздного неба сверкает ослепительно-яркое светило. Оно заливает свою систему, состоящую из семи планет, ярким желтовато-белым сиянием.

На фоне диска звезды медленно, очень медленно двигается круглое чёрное пятно. Это – огромный газовый гигант. Он такой большой, что в нём свободно уместятся четыре Юпитера, и такой горячий, что его отвёрнутая от звезды сторона испускает мрачный багрово-красный свет, подобно разогретому в огне бруску стали. Он слишком близко подошёл к своему солнцу, и оно нещадно печёт его атмосферу. От нестерпимого жара планета раздулась и постепенно испаряется, образуя газовый шлейф, который тянется на многие миллионы километров.

В стороне, купаясь в лучах звезды, сверкает ослепительно-белым светом ещё один газовый гигант меньшего размера. Это, наверное, одна из самых светлых планет в галактике – она окутана многокилометровым слоем облаков из аммиака и водяного пара, которые отражают почти весь падающий свет.

Самой интересной была третья планета – небольшой железокаменный шар около семи с половиной тысяч километров в диаметре. У неё была толстая атмосфера, и под её пологом существовала уникальная экосистема с множеством невиданных форм жизни. Свои разумные существа там ещё не эволюционировали, но некоторое время назад этим миром заинтересовалась раса из другой системы. Планете они дали имя Боргваран, а сами себя называли Трур-Ни.

По внешнему виду они напоминали маленьких драконов с короткими мордо-лицами и перьями вместо чешуи. Когда-то эта раса была единой, но сейчас была разделена на две большие фракции: на собственно трурнийцев и на монийцев. Отличались они друг от друга не только культурными особенностями, но и анатомией: если среди трурнийцев большинство ещё были крылатыми, то монийцы, так уж вышло, почти все были без крыльев. Это сказалось и на их внешности: если у первых маховые и рулевые перья сохранили свои функции, то у вторых они стали мягкими, гибкими и служили главным образом для красоты.

Широкое распространение мутаций, вызывающих бескрылость, на раннем этапе развития трурнийской цивилизации послужило причиной кровавого раскола. Бескрылых считали неполноценными и систематически подвергали геноциду, а чуть позже этот конфликт вылился в грандиозную войну, которая забрала двести пятьдесят миллионов жизней.

В конце концов трурнийцы всё-таки пришли к тому, что бескрылость не является признаком неполноценности. А после изобретения дешёвых и эффективных реактивных ранцев стало ясно, что эти части тела и вовсе не очень-то нужны. Но к этому моменту несколько групп трур-ни успели покинуть родные планеты, осели на далёких обитаемых мирах и основали несколько крупных изолированных колоний, которые позже объединились в одно государство и назвали себя мо-ни, или просто монийцами. Откуда произошло это название – сейчас уже не совсем понятно, но закрепилось оно за ними очень прочно.

История отношений между этими двумя фракциями была непростой. Два раза они могли полностью слиться, но из-за возникших культурных различий и подковёрных войн между чиновниками этого так и не произошло. А конкуренция за пригодные для жизни миры, между тем, становилась всё острее…

Той искрой, от которой вспыхнуло пламя новой войны, стало нападение на одну из трурнийских оборонительных станций. Действительно ли это были монийцы, или Трурнийская Федерация сама устроила провокацию, уничтожив свой собственный оборонительный узел – было неясно. Обе стороны упорно стояли на своих версиях. Так или иначе, новая бойня была развязана, и она оказалась очень жестокой.

Боргваран не имел никакой стратегической ценности ни для трурнийцев, ни для монийцев. До войны на этой планете находился небольшой научно-исследовательский центр, в котором биологи обоих рас вели совместные исследования, изучая местную специфическую флору и фауну. Но с началом боевых действий монийцы покинули его, а трурнийцы законсервировали лабораторию до лучших времён.

Гарнизон, охранявший этот объект, состоял из лёгкого рейдерского звездолёта с ротой астропехоты на борту и маленького флотоносца, на котором базировались два звена сильно устаревших истребителей. Вести полноценные боевые действия такая группа была не в состоянии, но для защиты законсервированной базы от пиратов и мародёров имеющихся сил хватало с избытком, а главный враг, по мнению стратегов Федерации, к этой планетарной системе не испытывал никакого интереса.

Сами монийцы, однако, думали по-другому. Крупный ледяной астероид, движущийся по круговой орбите в миллиардах километров от родной звезды – идеальное место для секретной базы: рыхлый материал подобных небесных тел легко поддаётся обработке, что позволяет прокапывать в нём штольни любого размера и формы, а расположение на задворках полузаброшенной звёздной системы сводит вероятность его обнаружения к нулю.

В одном из таких безымянных астероидов и поместилась база элитного разведывательного подразделения, которое кошмарило все вражеские системы в радиусе 60 световых лет. Для Федерации они были той самой невидимой маленькой занозой, которая застряла в шерстяном носке и терзает самую нежную часть стопы, вызывая невыносимый дискомфорт. Их маленькие и незаметные звездолёты постоянно дежурили в занятых Федерацией системах, опутывая их всевидящими сетями из миниатюрных разведывательных дронов. Иногда их удавалось обнаружить, но в этом случае разведчик просто телепортировался с одного края системы на другой, и на этом операция перехвата заканчивалась: быстро прочесать бескрайние просторы облака Оорта[1] не было возможно никакими силами.