Ожидание длиною в жизнь

Ожидание длиною в жизнь

Для меня не нашлось родного сердца, и потому у меня нет детей. У моего рода нет продолжения и мои предки будут ворочаться в могилах до конца времён, проклиная меня. А как известно проклятья мертвых сильнее, чем живых.

Я никто. Я просто жалкий скиталец, из тех, кто бродят по всему свету но нигде и никогда не могут найти дома.

Я побывал в других мирах, там безжизненна красная твердь, а небо чёрное от бесконечности. В иных и вовсе не было тверди, а только бескрайний океан пронзаемый ледяными штормами.
Шумят морские волны, и моя лодчонка, устав бороться с ними, плывет в неизвестность. Я принимаю все как должно. И пусть это не приносит радости, я и не ищу её. Я давно встал на свой путь. И смиренно иду по нему вперёд. Мудр ли я? - Не знаю. Одинок ли? - Да.

Однажды я заглушил тоскливый зов своего сердца и зачал дитя в попытке притворного счастья. Не повторяйте моей ошибки. Дитя погибло, а женщина носившая его стала несчастна. Две души - вот цена которую я заплатил за предательство перед самим собой.

Мать убивалась горем по мёртвому своему чаду, а я в раздумьях бродил среди унылых болот. Я вырезал из тростника маленькую свирель. Мне было о чем спеть на ней! Необычной оказалась свирель - от ее мелодий опускались туманы, обнажая покров земной и обличала себя сокрытая в глубинах истина.
Свирель пела пока зелёной была её кора, и могли питать её влагой только слёзы. Так овладел я искусством музыки, и музыка эта была печальна.
И не могла несчастная моя супружница выносить эту песню, что разрывала её истерзанное сердце, но я не нашёл в себе силы уничтожить свирель. Она пела об истине, а истина - тяжёлое бремя.

Я отправился в дорогу, я искал средство, исцеляющее душу. Хоть и давно известно, что подобного лекарства нет на свете. Но это последний долг перед женой моей и я намерен был исполнить его или умереть в пути.

Как то я размышлял о несчастных, что хотят разорвать свои путы, но не делают этого. В своих странствиях я набрел на город среди пустыни. Туда пришел я с караваном. Город был выстроен из цветного песка и его башни переливались на солнце словно драгоценные камни. Я встал в тени цветущих каштанов и стал играть на своей свирели. Лилась мелодия как перетекает акварель под рукой умелого художника, так пела моя свирель. И каждый кто проходил мимо внимал ей. Остановился и Шах, что проезжал по площади в своем богатом палантине.
- Поиграй и в моем дворце. - сказал венценосный.
Так я оказался в роскошных залах его песочного замка. Навстречу вышла светлейшая госпожа его, поцеловала руку мужа. Но я уже видел, что нет счастья в их браке. Голодными и опустошенными были глаза супругов.
Запела свирель и закружились в медленном танце шах и жена его. И вот наступила госпожа на тень мужа своего, и отьела часть души его, утоляя свой голод и сам венценосный затем наступил на тень жены своей и отьел часть её души. Так нашел я ответ на свой вопрос.

Я видел многое, как гордятся собой люди, и презирают других словно скот. Я и сам бывал под властью гордыни, и кто я теперь? Смирение - вот единственно оставшееся мне богатство. Много воды утекло с тех пор, много песка унесли ветры с каменных гор.

С каждым годом белизна выжигает мою голову. Сначала волос станет белым как кость, потом выпадет весь без остатка. Как только последний волос упадет с моей головы - я умру. Таков порядок этого мира. Смирение - простая мудрость, но не все жаждут познать её. В одном из далёких городов я увидел человека он сидел перед зеркалом и волосок за волоском красил краской.
- Что ты делаешь? - удивился я.
- Хочу жить вечно - был мне ответ.
Я пошел дальше оставив чудака. Но вот муж и жена сидели на пороге дряхлого своего жилища. И миндальные деревья в их саду были стары и истерзаны ветрами, но они не замечали этого и волосок за волоском вырывали из своих седых голов. Я наблюдал в изумлении, пока на их головах не осталось по одному последнему волосу.
- Безумцы, - закричал я опомнившись. - остановитесь.
- Это ты безумен, а мы будем жить вечно - ответили они.
Зачем человеку вечность если он не умеет управиться и с тем жалким временем отведенным для него. Полжизни прожил я в сомнениях, с женщиной которую не любил, и не хотел чтоб рожала она для меня сыновей. И эту страшную вину никогда не искупить мне перед ней. Я оставил её, но было слишком поздно. Искалечена и изранена была она и я был искалечен и изранен. И никто из нас не знает теперь, куда деть свою жизнь. Дорога по которой мы шли, была пробита колесами многих жертв, что вспарывали землю задолго до нас. И исчисляются они миллионами.
Некто, считающие себя мудрецами скажут: "нет ничего невозможного."
Оставим тех, кто боится взглянуть правде в глаза. Пусть доживают свой век в сладких заблуждениях. Кто хоть раз попадал в колею, знает: выбраться можно лишь благодаря чуду. А чудес подобной силы нет в нашем мире.
Вскоре долетела весть из покинутой мною земли. Жена моя оставила наш дом среди болот и ушла в дом удовольствий. Она связала себя с дурными людьми и нашла забвение в волшебном порошке с востока. Странник принесший эту весть опустил глаза, сочувствуя моей беде. Но я не осуждал её. Она нашла свое утешение. И всем известно что лекарство столько же лечит сколько и убивает.
Одиночество - великое горе. И пусть промолчат романтики. Они ничего не знают об этом. Тотальное одиночество души страшнее всех несчастий, ибо пусто на сердце и нет человеческого тепла чтобы заполнить его. Страшно бродить по свету в ожидании немощной старости, страшно унести в могилу мудрость накопленную за долгие годы скитаний по земле. Страшнее этого только жизнь в обмане, жизнь с человеком которого ты никогда не полюбишь. И ошибившись раз я навсегда избрал одиночество.
Каждый новый день несёт опустошение, каждый шаг приближает небытие. Что стоящего Я могу теперь создать? Только свирель, верная спутница осенних дней, всё ещё со мной. Ведь я щедро пою её слезами, а она взамен дарует мне чудо творения. И если внимают ей люди и душа их оживает, значит не зря я топчу земную твердь, и это единственная моя отдушина и нечто похожее на грустное и робкое счастье наполняет меня. Выходит и я не совсем одинок и могу сослужить кому то добрую службу.