Ожог души

Главы 8, 9

Глава 8

Мария. Прошлое время.
   Конечно, Маше и в голову не могло прийти, что обычный выезд «на картошку» положит начало её новой жизни.
    Картошка была отдельной историей. Двадцать один день, каждый из которых вспоминались долгие-долгие годы.
    Вообще, они ехали на две недели. Но урожай выдался обильным и их комсомольская сознательность, к которой обратился председатель совхоза, кивнула.
    И уже после, то со смехом, то сморщив носики, то нахмурившись, а то расхохотавшись, они вспоминали… Жизнь в корпусе пионерского лагеря, разговоры поздними вечерами… Работу в поле – как придумывали способы переноса картошки, когда на четверть наполненный мешок становилось тяжело тащить за собой, как уставали и едва хватало сил добрести до автобуса – благо, мест в нём хватало на всех, ведь работали, разделившись на две смены.
    В столовой кормили отвратительно – это и едой не всегда можно было назвать. Девчонки шутили, что продукты где-то рядом лежат, когда эти повара суп готовят. А уж когда подали котлеты с таким душком, что мухи откуда-то прилетели, прорвались ли через осеннее ненастье, проснулись ли, учуяв тухленький запах…
    Поэтому, в основном, готовили сами – привезённые с собой консервы ели и варили картошку кипятильником в стеклянной банке. Благо, с картошкой проблем не было.
    А ещё их классная настаивала на общественной жизни. «Алло, мы ищем таланты!», «Что? Где? Когда?» и прочее. Лишь в дополнительную неделю все категорически отказались от мероприятий.
    – Ирина Леонидовна, мы голодаем! Какие конкурсы? 
    Благо, другие преподаватели поддержали студентов. Да и обратились к руководству сразу, как обнаружились проблемы с питанием. Правда присланная проверка ничего несоответствующего не обнаружила. А в совхозе усмехались – капризные училки!
    Запасы, рассчитанные на две недели на «перекусить», подошли к концу. Не считая эпизодически-съедобных блюд в столовой, кроме картошки ничего не было. А к чаю – мармелад в пластинах, единственное, что удалось купить в местном магазине. 
    В общем, последнюю неделю кое-как допахали.
    …Возвращались, непрерывно разговаривая о домашнем обеде. Все написали родителям о задержке, вот и предвкушали вкусную встречу.
    Маша лишь слушала. Сестру-то она оповестила, но вот дом её пустой ждал.
    И каково же было удивление, когда среди встречающих увидела Наташу.
    – Маш! – сестра улыбалась и махала рукой.
    За ней приехали! Да ещё и на машине. Значит, Наташа получила права, а муж доверил ей свою «ласточку».
    – Ну как?
    – Здо́рово!
    – Так на картошке понравилось?
    – Да я о тебе за рулём!
    – А-а!
    – На картошке… – вздохнула Маша. – Справились мы с этой картошкой.
    Они отлично доехали до дома на Сущёвском, где Машу ждал вкусный обед. Сестра постаралась, приготовила всё Машино любимое.
    А потом они устроились на диване, обнялись и долго болтали. Вот так нечасто удавалось посидеть… Маша рассказывала, как прошли дни в борьбе за урожай, Наташа – как сдавала экзамены в ГАИ…
    – Маш, я пока вчера вечером готовилась тут к твоему приезду, отец звонил.
    Маша вздохнула:
    – Ну да… Мы иногда созваниваемся.
    – Понятно, – Наташа же с отцом не общалась. Они каждое лето ездили к маме на кладбище, но всегда одним днём, с поезда на поезд. – Ну и? Как там дела с наследником? Удовлетворён он жизнью?
    – Нет никого. Ни наследника, ни наследницы.
    – Вот как? – проговорила Наташа, но вопросом не спрашивала и не удивлялась. – Есть ему о чём подумать, значит…
    Маша опять вздохнула.
    – Наташ, а когда у вас будет малыш?
    – Да пока что-то не получается…
    – Не получается? – вмиг растревожилась Маша.
    – Знаешь, да пока и не надо.
    – Почему?
    – Так… Потом расскажу, – Наташа погладила сестру по блестящим белым волосам, Маша была блондинкой, в маму. – Кстати, вы на что заработанные деньги решили потратить?
    – Какие деньги?
    – Вам должны заплатить за картошку.
    – Да?
    – Машка… Ты что, не знала?
    – Нет. Думала, что мы так – десант, как обычно.
    – Мы вот билеты себе на концерт покупали и в кафешке посидели. Я ведь тоже ездила.
    
***
    За три недели сбора урожая картофеля, студентки школьного отделения получили по пять рублей с копейками. И было решено… пригласить в гости курсантов военного училища.
    Оказалось, дело с полиграфистами не прокатило. На картошке, в соседнем корпусе, жили студенты полиграфического техникума. Но у них хватало своих девушек.
    Маша только успевала удивляться каждой реплике. Надо же, все в поиске… С полиграфистами облом вышел… И кто-то додумался до приглашения курсантов.
    Деньги было решено потратить на угощение. А всё, что останется, поделят. Главное – чтобы вечер разрешили провести!
    А потом выбирали, какой род войск пригласить. Бурно обсуждали. Спорили. О чём? Какая разница?
    Маша посматривала на часы. Быстрее бы уж… Единственное, о чём она думала – вот бы не ходить! Хоть бы она в этот день работала. Ведь её просто не поймут, если не пойдёт без причины…
    …Курсанты Подольского военного училища явились строго к назначенному времени. И пространство актового зала, в котором девчонкам разрешили провести вечер, заполнилось ровным тоном формы. А девушки смотрелись яркими всполохами.
    Маша, и без того держащаяся в тени, пробралась подальше от эпицентра этого взрыва. Ну, а как ещё назвать это? Все нарядились, накрасились, выпятили желание. Нет, вполне закономерное желание, но в данной ситуации заставило Машу смутиться. Потому что настолько явно…
    – Маш, у тебя парень что ли есть? – спросила одна из девочек.
    – Нет.
    – Тогда не прячься, – она посмотрела с недоумением: Ридель и пришла в простом джемпере и юбке, как обычно.
    Маша стояла у окна, только что за портьеру не спряталась.
    Привлекать к себе внимание не хотелось, и Маша продвинулась вдоль окон, поближе к сцене.
    Как раз и культурная программа началась. Приветствие. Ответное приветствие. Оказывается, курсанты тоже подготовились. И довольно интересно и артистично получилось.
    Начался небольшой концерт. Не зря же они музыкой и пением занимались… Маша нашла себе местечко и с удовольствием смотрела выступления. Она и не стремилась участвовать, готовились те, кто особенно хотел обратить на себя внимание. Теперь же с удовольствием смотрела на одногруппниц.
    Дальше – приглашение к столу.
    – Ты чего дичишься? – Маша даже вздрогнула.
    Хотя это была всего лишь Катя. Катя подхватила её под руку и повела в сторону накрытых столов.
    – Ладно, я, – улыбнулась Катя, и они заняли угловые места.
    – Что – ты? – не поняла Маша.
    – Я здраво оцениваю свою внешность и пришла просто весело провести время и потанцевать. А ты-то что?
    – Что – я?
    – Дичишься.
    Маша пожала плечами.
    А между тем все уселись через одного и с удовольствием пили чай и общались.
    – Просто… Показалось всё это немного… странным, что ли.
    – Да брось ты, Маш. Ну, сама подумай, где знакомиться-то?
    – Ну да…
    В преддверии танцев обменялись сольными номерами – так сказать, тон задали.
    В их группе была очень музыкально-одарённая девочка, Лера. И она исполнила несколько песен, аккомпанируя себе на фортепиано. Она любила The Beatlеs.
Будущие офицеры неожиданно не задержались с ответом. Один из курсантов подошёл к инструменту и исполнил Yesterday.
– Предлагаю открыть танцевальный вечер, – предложила Лера и очаровательно улыбнулась только что закончившему петь.
– Поддерживаю, – ответил он. – И пусть нас ждут только встречи!
И почувствовалось движение…
    – Здорово получилось, – улыбнулась Катя.
    – Да.
    Включили музыку, приглушили свет…
    Катя направилась к танцполу. Маша устроилась подальше,     найдя место в уголочке, куда были сдвинуты кресла. Не хотела она танцевать…
    
***
    – Уф! – Катя плюхнулась рядом с Машей. – Машка! Ну ты бы хоть быстрые танцы поплясала! Чего сидеть-то?
    – Да мне и так весело. Такие страсти, – улыбнулась Маша.
    – О, не говори! И знаешь, этот парень, ну… который пел, он – самая выгодная добыча.
    – Почему? Высокий, красивый и с дивным голосом?
    – Нет. Он – единственный москвич.
    – Уже даже такие подробности?
    – Разговорить курсантов не сложно.
    – А какая разница?
    – Знаешь, Маш!.. – но Катя не удивилась этому. – А то не понятно.
    – Всё равно же ехать далеко-далеко и в неизвестном направлении, если замуж за военного выходить.
    – А разве не важно – с кем ехать?
    – С тем, кого любишь.
    – Да? Вон, потанцевала я.
    – И?
    – Мама в колхозе, папа в колхозе.
    – И что?
    – Понятно, – хмыкнула Катя. – Ну… а в отпуск куда лучше ехать? Да и… общение?
    Маша уставилась на подружку. Промелькнули мысли о сестре – Наташа тоже любовь первым пунктом не ставила. Да и многие, получается…
    – Вот сейчас будет белый танец, и увидишь, кого помчатся приглашать, – Катя кивнула в сторону танцующих. – Самого привлекательного экземпляра. Тем более он только на быстрые танцы выходит. Заметила, как возле него вьются?
    Маша лишь пожала плечами…
    …Сначала на фоне нежно плывущей мелодии послышалось:
    – Белый танец! Дамы приглашают кавалеров!
    После – будто все выдохнули одновременно.
    Потом – вдохнули и…
    – Девушки, я пропущу, – густой голос прозвучал звучно.
    И… Маша увидела, как тот самый… самый привлекательный экземпляр пересекает зал по диагонали, двигаясь в её направлении.
    – Разрешите составить вам компанию? – прозвучало откуда-то сверху.
    И Маша невольно подняла голову – всё-таки к ней…
    Хотелось пожать плечами. Потому что она не знала, хочет ли… Ведь спроси её, хочет ли она замуж за военного, ответ будет отрицательным. Правда, только что Кате сказала, что любовь не видит преград…
    «Какая любовь?!» – но эту мысль будто снесло вихрем. И этот порыв ветра исходил из глаз подошедшего к ней курсанта.
    А ещё… Маша вдруг почувствовала уютное тепло, которое было когда-то, в далёком-далёком детстве.
    – Да… – вроде бы ответила она.
    Не вроде, а точно ответила. Потому что парень опустился в кресло возле неё.
    – Меня зовут Кирилл.
    – Маша.
    – Я заметил, вы не танцуете, Маша.
     Она посмотрела в его глаза.
    – Да я и приходить не очень собиралась.
    – Но ведь пришли.
    
***
    Странно, но Маша чувствовала под ногами асфальт. Твёрдый, устойчивый, удобный асфальт. Хотя ей казалось, что она парит. Потому что тяжесть, столько лет лежащая на сердце, исчезла. Тяжесть одиночества покинула её.
    Одиночества больше не было. И… Это всё Кирилл. Это он подошёл к ней в приглушённом свете актового зала. Это его взгляд разрушил всё негативное, мучавшее её. Это он, её любовь…
    И что она там думала? Что ей необходим книжный магазин под боком? Что без города она жить не сможет?
    Как-то всё это померкло. Всё. Главное – быть вместе с Кириллом.
    В тот вечер Маша всё же танцевала. Несколько раз. С Кириллом.
    А потом они спустились на соседний этаж и стояли возле окна – разговаривали… Обменивались взглядами и улыбками. И сразу почувствовали, что встретились они, чтобы быть вместе навсегда.
    И время преобразилось, как-то причудливо повело себя.
    Порой недели пролетали незаметно… И возникала уверенность, что кто-то будто покровительствует их любви, ведь у Кирилла был особый распорядок и планировать свободное время было непросто.
    Когда же Кирилл и Маша договаривались о встрече, то несколько предшествующих свиданию дней тянулись невероятно долго, будто проверяя их на прочность. А встреча… была такой желанной и долгожданной.
    Время совершило кульбит, когда оказалось, что приближается Новый год. Маша, словно приостановившись, поняла, что прошедшие месяцы они с сестрой не виделись, только созванивались. Но вот в конце декабря Наташа заскочила после работы, в день, когда Маша вечером была дома.
    – Маш, ты точно на этой своей фабрике не переутомляешься?
    – Всё нормально. Точно.
    Наташа приехала какая-то хмурая. Но загадочно-счастливый огонёк в глазах сестры заставил её взгляд посветлеть.
    – Машка? Влюбилась что ли?
    Маша ответила звенящим смехом.
    – А что молчала?
    – Не хотела по телефону. Да и… как-то незаметно и стремительно всё.
    – Спали?
    – Нет… Ты что, Наташ…
    Сестра мгновенно спустила Машу с небес на землю.
    – Смотри у меня, – она обняла Машу и проговорила уже совершенно другим голосом. – Рассказывай, кто он.
    – Кирилл… – пробормотала Маша и отстранилась от сестры.
    – Отлично. Только не говори, что ты на своей фабрике его подцепила.
    – Нет.
    – И надеюсь, не на физкультурном отделении твоего училища?
    – Нет.
    – Очень интересно. И кто же он, наш Кирилл?
    – Курсант. Военное училище.
    – Классический вариант. Ну, и…
    – Что?
    – Откуда родом?
    – Из Москвы.
    Наташа улыбнулась и, не скрывая вздоха облегчения, опустилась на табурет.
    – Маш, ты чаем-то меня угостишь?
    Что-то она слишком наехала на сестрёнку. Надо расшевелить Машку. А то ведь ещё разговор предстоит… Ведь не просто так нагрянула.
    Маша кивнула. Принялась накрывать на стол. Посматривала на сестру – что-то у Наташи случилось, не иначе. Ну, и волнуется, конечно, за неё. Ведь случается!.. А столько ещё учиться…
    – Значит, Кирилл – москвич.
    – Да.
    – А как вы познакомились?
    – Девчонки деньги, которые мы на картошке заработали, потратили на вечер с курсантами.
    – Дошли уже, – хмыкнула Наташа. – Деньги на мужиков тратят! Что, нельзя было на обычные танцы в какое-нибудь военное училище пойти?
    – Оказывается, не так просто туда попасть, вот и… – поделилась Маша знаниями сокурсниц и пожала плечами.
    – Остро, значит, вопрос с парнями стоит…
    Маша снова пожала плечами:
    – Я и идти-то не хотела… Чтобы от коллектива не отбиваться… – а увидев ласковую улыбку сестры добавила. – Представляешь, Наташ?
    – Ага. Представляю. Романтика!
    Маша смущённо улыбнулась:
    – Я вообще в угол забилась. Слушала музыку и смотрела, как танцуют.
    – А он подошёл.
    Маша кивнула, и глаза её вспыхнули счастливым огнём.
    – Машка, Машка…
    – Совсем не ждала…
    – А ты на себя в зеркале внимание обращала?
    – То есть?
    – Красавица-блондинка, вот что!
    – Наташка…
    – Планы какие-нибудь строите?
    – Мы… будем вместе. Нам… даже слов не надо.
    – Ясно.
    Наташа посматривала на сестру. Маша пила чай, но сама будто перенеслась куда-то: задумчивый взгляд с осторожными проблесками счастья.
    – Маш, я рада.
    Маша улыбнулась и кивнула.
    – Для меня теперь кое-что одновременно усложняется и упрощается.
    – Ты о чём?
    – Понимаешь… Мы собираемся переехать.
    – Квартиры менять будете?
    – Нет. Мы в Израиль собрались.
    – В Израиль?
    Наташа отвела взгляд от изумлённых глаз сестры.
    – И поэтому свекрови нужны некоторые гарантии. Маш, ты же знаешь, что она не только эту квартиру организовала, но и проплатила, где надо было. А поскольку мы с Сёмой выезжаем, она сказала, что хочет аккумулировать жилплощадь.
    – Я понимаю, – кивнула Маша. – Только… А учителей, вообще, ставят в очередь на квартиры?
    – Маш, послушай. Тебя никто не собирается ни выписывать, ни выгонять. Пока нужны гарантии. Она выставила некоторые условия. Ну… чтобы в будущем площадь эту не потерять. А там уж… посмотрим, как у тебя складываться будет, – Наташа едва справлялась с волнением. – А насчёт очереди… Это всё очень и очень непросто. Тем более при её условиях.
    – А… Что от меня требуется?
    – Когда выйдешь замуж, не прописывать мужа. И ещё… не прописывать ребёнка. Кстати, если у вас с Кириллом всё сложится, к нему спокойно сможете ребёнка прописать, ничьего согласия не потребуется. Очень хорошо, что он москвич, – Наташа говорила быстро. – Кстати, он тебя с родителями познакомил? И где они живут? Братья или сёстры есть? Вообще, как родные отнеслись к тому, что у него девушка появилась и всё серьёзно? Маш!!!
    Маша вздрогнула.
    – Наташ, ты уедешь? В другую страну?
    – Сплю и вижу.
    – Почему…
    – А что здесь делать, Маш? Думаешь, эта перестройка до добра доведёт?
    – Гласность…
    – Ну ты же слышишь, что и как гласит руководитель? Ударение человек не может правильно ставить! И ужасно то, что… Я не знаю, боятся что ли сказать? А сам? Культуры не хватает? Или… Внутри что у такого человека? Не слышит, как другие говорят? Телевизор или радио никогда в жизни не включал? Там грамотная речь у дикторов, правильное произношение.
    – Это да, режет слух.
    – Какой руководитель, до того народ и докатится в конце концов. Да и вообще – это не жизнь.
    – А как же… Как ехать в неизвестность?
    – Есть к кому. А там – справимся. После – родители приедут.
    – Но это же Израиль!
    – А мой муж – Котин.
    – Котин. И его пустят?
    – Он еврей, Маш. Ты что, думала, Котин – русская фамилия?
    – Да. И вообще… внешне…
     Машка, Машка…
    – Какая же ты ещё… Чистое дитя… Надо мне с твоим Кириллом познакомиться, чтобы посмотреть, на кого я тебя оставляю.
    – Не надо, – всхлипнула Маша. – Наташ, неужели ты уедешь?
    И бросилась к ней, обняла крепко-крепко.
    – Маш, я в Москву ехала… Тоже ведь как в омут головой кинулась. И ничего – всё получилось.
    – Там же так проверяют… Папа говорил, что Ридель – немецкая фамилия.
    – И что?
    – Немцы.
    – А я в связях, порочащих меня, не замечена. И вообще, раз уж тогда ещё будущая свекровь меня одобрила…
    – Уже почти всё решено?
    – Да, Маш. Жду твоего совершеннолетия.
    – Свекровь деятельная, да?
    – Маш.
    Маша вернулась на своё место. И принялась пить чай. Сахар положила. Размешала. Пила с печеньем – одно за другим, одно за другим. «Глаголики» такие вкусные…
    Наташа не смела поднять взгляд. Только видела, как сестра пытается успокоиться, поедая печенье.
    «Глаголики»… Да, под такое хорошо поболтать за чашкой чая. Поболтали…
    – Маш…
    – Я всё понимаю. И всё правильно. Надо жить, как хочется, как считаешь правильным. Она же одна, жизнь. Я привыкну. Просто неожиданно.
    – Маш.
    – Наташ, ты ни о чём не волнуйся. Насчёт квартиры я всё поняла. Наверное, с доплатой на меньшую площадь будет менять? Скажи, что я всё сделаю. Я понимаю прекрасно, что она для нас сделала. В Гродно я бы свихнулась от всего… 
    Наташа отдавала себе отчёт, что стоит Маше сказать – «нет» – и ничего с квартирой сделать нельзя будет.
    Наташа понимала, что не стоит трогать сестру, но не решалась сказать об этом свекрови.
    И не знала, сможет ли подсказать Маше – ни на что не соглашайся.
    Если сможет – как потом жить будет с семьёй, в Израиле?
    Если не сможет – как после будет жить?..