Падал голубой снег

Падал голубой снег

Когда-то многие улицы в городе, а точнее практически все, были вымощены брусчаткой. Такие, знаете, массивные прямоугольные камни, не всегда правильной формы, целиком погруженные в грунт и лишь немного выпирающие над землей. Конечно, со временем некоторые из них приходили в негодность по понятным причинам, коими являлись и транспорт, непрерывно шныряющий то туда, то сюда, и погода, да и вандалы, как известно появились далеко не вчера. Но и эти изъяны поддавались доработке крайне оперативно. Дорожные службы, как оказалось, в те времена работали гораздо лучше, чем сейчас. Сейчас все иначе - преобладающее большинство всех этих отголосков прошлого скрылись под толстым слоем асфальта. Такая уж тенденция и ничего с этим не поделать.

И, тем не менее, под еще отдающим стариной обликом города и тем, что не до конца, как та самая брусчатка скрылось под пеленой неизбежно надвигающегося цинизма современного мира, еще можно было заметить эхо прошлого. Затемненные от крон многолетних тополей тихие переулки и улицы, наполненные спокойствием дворы с перекошенными от времени качелями и вросшими в землю деревянными лавочками. Другой мир, беззаветно верящий в силу постоянства и преданности устоявшимся канонам и правилам. Вокруг тех дворов, как стены, стояли потемневшие от времени и погодных стихий дома. Как будто специально выстроенные для защиты их обитателей все от того же пугающего нового времени.

Скрипящие деревянные ступени в пролетах между этажами, которых было всего три, а в некоторых домах максимум четыре, никого не пугали. Человек давно привык к этому. Как ни странно, страх, а вернее сказать недоверие в сердцах людей рождали абсолютно иные вещи. Больше их смущало то, что наполняло умы тех, кто стремясь поспеть за временем стремглав бежали вслед за техническим прогрессом. Что тут скажешь? Несмотря на то, что до перестройки оставалось еще прилично, время было тяжелое, тем более для такого провинциального городка, как наш. Ну а что повлекла за собой сама перестройка, теперь уже известно. Вникать не будем. Это было уже другое время…

Мы с родителями жили в одном из таких домов. Мама, отец, младшая сестренка и я. Чем занимались родители, где работали, рассказывать не буду, так как особого отношения это к делу это не имеет. Наша семья относилась к той небольшой части населения города, которые словно по течению жили согласно старым традициям существования. Да, да именно существования – потому как по-другому назвать сложно. Поверьте, на это есть много причин, но об этом позже, потому как это как раз имеет отношение к делу, во всяком случае по сей день я думаю именно так. Денег не хватало, отец постоянно халтурил, чтобы хоть как-то облегчить нашу жизнь. Я учился в школе, которая почему-то находилась не в черте города, а приблизительно в четырех километрах от него. Но жили мы на окраине и поэтому особых проблем это не доставляло. Нет, в городе тоже были школы и многие из моих сверстников, соседей по двору учились именно там. На мой вопрос маме почему со мной все иначе, мама говорила, что нечего мне там делать, а дальше этого разговор и не заходил. Мама не желала ничего больше объяснять, а мне не было особо интересно.

За домом находилась автобусная остановка. Ровно в 08:10 каждый день там останавливался автобус, который довозил меня до школы. Точнее он просто проезжал мимо, любезно высаживая меня на соответствующей остановке. Естественно деньги на поездки и прочее выделяла тоже мама. А это как ни крути 15 копеек в день. 75 копеек в неделю, а за месяц набегало ровно 3 рубля. Но ведь нужно как-то было добираться и обратно - итого 6 рублей, а это уж целое состояние. Чаще я пользовался привилегиями общественного транспорта, но подчас меня начинала мучить совесть глядя на то, что происходит дома. Родители очень часто ругались, ошибочно думая, что мы с сестренкой уже спим и ничего не слышим, но тонкие стены с большой охотой подробно передавали все, что происходило на кухне. Речь шла, естественно, о нехватке средств все к тому же пресловутому существованию. И если сестренка в силу своего возраста, вряд ли могла понять подробности, то я всем сердцем впитывал негодование родителей, а особенно мамы. После таких ночей, утром я вставал раньше обычного и под предлогом того, что у меня дежурство, направлялся в школу пешком. Скажу я вам откровенно, что четыре-пять километров не такая уж и большая дистанция. На дорогу я тратил максимум минут сорок. В трескучий мороз - это даже полезно, а про осень с весной и говорить не приходится, сам Бог велел. Подсобрав в связи с такими прогулками немного денег, я тайком подсовывал их обратно в мамин кошелёк. То ли мама этого не замечала, то ли просто делала вид, что вряд ли, а может просто ей казалось, что так и должно было быть. Но в моем сознании я четко ощущал рождение образа добытчика, пусть и таким способом, но для моего возраста вполне сносного.

Дело было зимой. Декабрь шел к своему завершению. Мороз стоял приличный и мои походы до школы давались все сложнее. Но несгибаемая воля добытчика, которую я старался рисовать в своем воображении, хоть и трещала по швам, но не ломалась. От нашего дома до школы можно было идти либо по обочине трассы, что мне даже в том возрасте казалось небезопасным, либо взять чуть правее, и миновав небольшой овражек или как принято говорить - кювет, идти по тропинке вдоль леса, если таковая имелась. Снега в декабре выпало много и хоть машины сновали по трассе туда-сюда в связи с надвигающимся Новым Годом, делая дорогу более-менее укатанной, обочины как таковой не было. Так что в один из дней я принял решение по пояс в снегу преодолеть овраг и пойти вдоль леса. Не удивительно, но тропинки вдоль леса также не оказалось. Да и что тут странного? Те пару дней, когда я добирался до школы на автобусе, снег шел практически не переставая. В итоге, перед моим взором оказалась лишь твердо накатанная лыжня вдоль опушки. Можно было конечно пойти и по ней, но мое благоразумие сделать мне этого не позволяло. Все-таки это лыжня, и по ней можно ходить, но, наверное, исключительно на лыжах. Идти по выбранному пути конечно было не так просто. По колено в снегу, пусть и напоминающему что-то вроде пуха, но все же. Для двенадцатилетнего мальчика, коим я тогда являлся, семь километров по такой перине, надо признаться было большим испытанием. Но я был готов выдержать его абсолютно определенно.