Пансионат "Графские развалины"

Глава 8. Путник. День всех Святых.

Марида сидела на кровати с дневником в руках. С помощью линейки и карандаша она напряженно чертила что-то на бумаге. Вчера ее подопечные выдержали последний экзамен. Сегодня предстояла лекция о призраках. Ее будет проводить Адиль. Надо же. Как все сложно. Как сказать этим новеньким, этой изнеженной Натали, этому непонятливому Егору, смешливому Фрэнки, тихой Аните и грубоватой Теоне, о том, с чем им предстоит столкнуться?! Но тянуть дольше нельзя, наступил октябрь. У них будет лишь месяц, чтобы подготовиться ко Дню всех Святых. Марида не могла не волноваться. И отношения с Адилем все больше тревожили ее. Она продолжает притворяться, притворяться в своих чувствах; скрывать свою любовь к музыке. Ираклий запретил ей рассказывать Адилю о занятиях, да и сама Марида не стремилась к этому, а сам Адиль никогда не спрашивал, он не подозревал ни о чем подобном. Да и понял бы он? Марида сомневалась в этом.

В дверь постучали.

- Не заперто! – крикнула Марида. Вошел Саша.

- А почему на двери табличка «Не беспокоить»? – спросил он.

- У меня всегда такая табличка, - ответила Марида. – А иначе все время приходит Мэтт, рассказывает мне о своих любовных переживаниях.

- А в чем дело? – удивился Саша, опускаясь на кровать рядом с Маридой.

- Уже все в пансионате знают, что Мэтта поразила любовь к прекрасной Натали. Не знаю, что уж он в ней нашел, такая ломака! Но, тем не менее, это случилось, и теперь он не знает, как к ней подойти и все время спрашивает совета. А мне так надоела его нерешительность и робость!

- Понятно, - ответил Саша. – Но я не буду тебя отвлекать. Я по делу.

Марида кивнула. Они стали друзьями, но всегда общались только по делу.

- Нужно обсудить лекцию. Могут быть проблемы.

Марида снова кивнула.

- А что ты тут чертишь? – спросил вдруг Саша, и Марида удивленно подняла голову. Никогда никто не проявлял ни малейшего интереса к ее дневнику.

- Да так, ерунда, - ответила она.

- И все-таки.

Марида раскрыла тетрадку и показала ему страницу.

- Строю матрицу человеческих взаимоотношений, - сказала она. – Пытаюсь вывести формулу любви.

- Матрица любви? – переспросил он.

- Что-то вроде. Вот здесь, по горизонтали находятся различные чувства, основанные на симпатии. Начиная от простого интереса и по возрастающей: симпатия, дружба, привязанность, родственная любовь. Оттенков у чувств много, а слово любовь в нашем языке всего одно, вот я и пытаюсь разобраться. По вертикали идет все, что исходит от ослепления, начиная от увлечения и заканчивая страстью. А на пересечении – влюбленность.

- И где вы с Адилем? – спросил он. Марида ткнула ручкой куда-то между привязанностью и дружбой.

- А где ты и твоя невеста? – спросила она.

- Примерно там же. Может чуть правее, все-таки мы давно вместе.

Марида дотронулась кончиком карандаша до правого верхнего угла своей таблицы, точки, которая означала максимальное значение страсти.

- Когда-то у меня был парень по имени Макс. Это было здесь, - сказала она, потом показала на максимальное значение по горизонтальной шкале, - Это Элла. И Ираклий. Может, Ираклий чуть поменьше. Дальше, левее, вы все, мои друзья. Рико, ты его не знаешь, Мэтт, Хельга.

- Дай-ка, - он взял рисунок из рук Мариды и принялся разглядывать его. – Я что-то не пойму, а где у тебя любовь?

Марида посмотрела на свою матрицу.

- Где письмо влюбленного турка? – переспросила она.

- Какого турка? – не понял Саша.

- Да ладно, неважно. Я не знаю, где это. Не знаю, куда это вписать. Мне кажется, что в моей таблице чего-то не хватает. Нет, правда, я не знаю, что это за чувство и откуда оно берется. Его нельзя объяснить симпатией, потому что сильная симпатия не есть любовь. И нельзя объяснить страстью, ведь сильная страсть не становится любовью. И даже если ты влюблен в кого-то, когда увлечение проходит не остается ничего, или же остается привязанность. Как у нас с Адилем. Это тоже любовь. И чувство, которое я испытываю к родителям, к Элле, к Ираклию, ко всем вам – это тоже любовь. Потому что другого слова в нашем языке нет. Но это совсем не то чувство, о котором писал турок. И для него нет названия. И мне кажется, что если правильно составить эту матрицу, то это слово будет написано где-то здесь, по второй диагонали…

- А еще одно Слово написано где-то в подземельях пансионата, может, сходишь, почитаешь? – перебил он.

- Не надо, что ты говоришь! – испугалась Марида. – Это почти богохульство!

- Может быть. Но ведь ты говорила о чем-то подобном… О том чему нет названия… Ладно, - Саша поднялся. – Через полчаса начнется лекция. Не опаздывай.

Марида улыбнулась. С тех пор, как не стало Дэна, она часто опаздывала.

Она снова углубилась в составление матрицы, но ничего не выходило. А чуть позже пришел Адиль. Он сел рядом с ней на кровать, обнял за плечи и поцеловал. Марида положила ему голову на плечо. Он показался ей каким-то напряженным, казалось, он совсем отстранился от нее. Возможно, и его начали тяготить их отношения, просто никто не может решиться их прекратить. Да и стоит ли прекращать? Уехал Рико, забрал своего волшебного скоробея, и все закончилось…