Парабатай

))1((

1
— Алек, — я протягиваю руку с короткими обломанными до крови ногтями и пожимаю мускулистое плечо парня, — Алек, мы должны жить, — утешаю его, а у самой в болезненном спазме скручивает желудок. И все же где-то глубоко внутри я всегда знала, что Джейс, мой Джейс погибнет. Он слишком безрассудный, слишком яркий, слишком недосягаемый по меркам обоих из миров.
Был….
Теперь уже - был.
С трудом понимаю, что же держит меня в себе, то ли горе матери потерявшей сына дважды, а может смерть мага знавшего меня с раннего детства и клятвенно просящего защитить единственного Сумеречного охотника так горячо им любимого. От чего он просил об этом именно меня, а не Изабель я так до сих пор и не решила для себя. Но одно знаю точно, если Магнус Бейн и делал что-то, то точно предвидел наперед любые последствия своих поступков.
— Алек, — сотая попытка за этот вечер, но он как окаменел. И хуже того в таком состоянии парень находился последние полгода, — Алек, ну поговори же со мной.
Судорожно разминаю дрожащие пальцы. Не услышит. Не поймет.
— Алек?
— Тебе не было так больно, Клэри. Никогда не было. Да, ты любила Джейса, но не так как я. Это выжгло мне всю грудь, душу, половина, моя лучшая половина умерла с ним. Но жизни этого было мало, Магнус остался в аду! В аду, Клэри! — это был первый раз, когда он повысил на меня голос.
Первый раз за долгие месяцы. И для меня и этот сдвиг оси его поведения был прогрессом. Пусть кричит, злится, но только не молчит.
— Я знаю, Алек, я знаю. Но нужно жить дальше, нужно жить!!! Ради них, ради всех тех, кого мы любим. Любили.
Я не могла понять, как Изабель и Саймон могут жить дальше, как мама и Люк могут так сильно хотеть родить мне нового брата или сестру, в то время как мира в мире как не было, так и нет.
Боль.
Мы с Лайтвудом встаем и ложимся с этим чувством, медленно баюкая его внутри себя. А оно неблагодарно разгрызает вкусные внутренности молодых Сумеречных изнутри.
— Тебе нужно поесть, — заставляю голос быть звучным, в то время как у самой в желудке уже второй день не было и крошки, — пожалуйста.
Моя вымученная улыбка совсем не отражается в его глазах. Мы фальшивы с ног и до головы. Мы воины. Да, я менее опытна и умела, чем он, но лишь на тренировках он оживает и именно из-за этого я, и позволяю ему избивать меня на спарринге как боксерскую грушу.
— Хорошо, — устало отзывается парень и забирает из моих рук поднос с зеленым чаем и печеньем, — спасибо, — смотрит на меня своим пронзительным голубым взглядом, — за все спасибо, Клэри, — глубоко вздыхает, словно пытаясь собраться с духом, — только я хочу быть один. Хорошо? Правда, ты можешь перестать так стараться.
Нет, не хорошо. Нет, мне без него не хорошо. Эгоистично, гадко, подло и даже похоже на предательство, но дороже Алека у меня сейчас нет никого. У мамы – Люк, у Саймона — Изабель, у каждого, каждого в институте есть пара, а мы одни.
Совершенно и абсолютно пусто одни!
И мое сердце, вернее то, что от него осталось, тянулось к такому же калеке. К человеку, у которого бездонная дыра вместо груди.
Неимоверным усилием воли заставляю себя подняться на ноги и сделать малюсенький шаг по направлению к двери ведущий вон из его комнаты.
— Клэри? — сердце пропускает болезненный удар, — Клэри, извини. Вечером тренировка.
Не оборачиваясь, киваю ему головой. Да, Алек. Именно там мое место — девочка для битья.
Наизусть помня дорогу до своей комнаты, прохожу по запутанным коридорам института и, не отрывая взгляда от пола, захожу к себе. Ряды черных кофт и брюк нескончаемы, и выбирая первый попавший наряд, облачаюсь в него и туго шнурую высокие армейские ботинки. Не глядя в зеркало, пальцами прочесываю грязные волосы и заплетаю в неаккуратную косу, перехватывая ее темной лентой.
Понравилась бы я такой Джейсу?
Нет.
Определенно нет.
Прижимаю руки, к груди сильно сжимая пальцы пропарывая ногтями ладони. Секундная физическая боль отводит на задний план терзания души.
Больно….
Дышать больно.
Вставать по утрам тоже больно.
Да, что там, просто жизнь, моя жизнь — боль.
И не только моя….
Под ребрами бешено стучит сердце, грозясь поломать ребра, выбираясь наружу. Оно глупое просто не понимает как страшно и холодно здесь, снаружи.
Креплю на пояс ножны, в кармашек куртки прячу стило, и напоследок бросаю взгляд через плечо. Даже если сегодня вечером у меня бы не получилось вернуться в эту комнату, мне не о чем было бы жалеть и конечно нечего терять.
— Готова? — Алек смотрит в мою сторону, но не на меня. Так всегда, Лайтвуд не видит во мне ни стоящего собеседника, ни напарника.
— Д..а, — уже на этом слове клацаю зубами и падаю ничком на маты.
— Поднимайся, — не протянутой руки, ни сочувственного взгляда, — Клэри, неужели ты ничему не учишься? Вставай!
Пытаюсь опереться на руки, карабкаясь по стене, но очередная подсечка валит меня на пол.
— Клэри, Клэри, — издевка.
Но я — то знаю, если бы парень дрался со мной в полную силу на мне бы живого места не осталось. С трудом держусь на ватных ногах и на вытянутой руке держу клинок. Я стану сильной, я стану достойной своей семьи, я смогу защитить их и себя.
Я смогу.
Я больше не буду тратить времени на глупые чувства, посвятив всю себя тренировкам.
— Ты молодец, — неожиданная похвала, —, но не сегодня. Ты ела?
От неожиданного проявления заботы я теряюсь что сказать.
— Да.
— Клэри?
Это делает его таким похожим на Джейса, тот тоже всегда знал, когда я вру и как себя чувствую на самом деле. Позвоночник хрустит, в глазах двоится, но тело натренировано, что пару раз сморгнув усталость, я вновь принимаю боевую стойку.
— Ты ведь не ела. И не спала?
Запоздало понимаю, что могла бы догадаться и замазать черные круги под глазами хотя бы вымыть голову и подпилить поломанные ногти, но все было не до того.
— Алек, все нормально, продолжай.
Контакт.
Смешно сказать, но за эти полгода он был единственным человеком, физический контакт с которым был для меня возможен. Стыдно признать, но этот долговязый парень, недолюбливающий меня с самого начала был частью Джейса, той частью, что осталась со мной.
Сущий ад — эти синие глаза, я не могла прочитать его, не могла понять дорожит он мной или скорее ненавидит, но готова была даже на таких условиях оставаться рядом.
Я обещала им. Я обещала Джейсу и Магнусу. И одному и второму я была обязана всем, и единственным откупом в уплату неисчерпаемого долга — заставить Александра Лайтвуда жить дальше не смотря ни на что.
И единственная моя помеха в этом деле — он же.
— На сегодня с тебя хватит, Клэри. Поужинай обязательно, приятных снов, — абсолютно сухие слова, серной кислотой изъедающие мою душу.
— Хорошо, — только и могу выдавить из себя и опустить клинок, — Алек? — Парень, хотя скорее уже молодой мужчина складывает оружие и отодвигает в сторону тренировочные маты, — я могу прийти к тебе перед сном?
Сущий бред, но хотя бы так я скрашу одиночество. Пусть даже в полной тишине его личного мира.
— Если тебе так хочется, Клэри.