Парабатай

))53((

 Кулак Алека Лайтвуда врезается в стену в сантиметре от моего лица. Зрелище нужно сказать поистине завораживающее и пугающее одновременно. Только у него есть сила пробить бетон и не поморщиться. Или же парень находится в состоянии аффекта?
— Ты, правда, настолько дура, что сделала это?
Сглатываю, при этом поперхнувшись вязкой слюной.
— Это было необходимой мерой.
Кадык на его жилистой шее резко дергается.
— Да что ты? — широкие брови изгибаются двумя острыми дугами, — И как помогло?
Трясу головой. Как же хочется просто устало привалиться к его плечу и прогнать все те панические мысли из моей головы.
Чтобы стало тише….
— Послушай, — ловлю его взгляд, — я должна была встретиться с ним не с завязанными руками. Каким бы странным по-прежнему для тебя не был этот факт, я Сумеречный Охотник. Я родилась такой, и я воспитана тобой и Джейсом. Я умею защищаться! Я должна защищаться от него сама, в одиночку.
— Допустим, — признает он факт, с которым проще не спорить, — но это бы не помешало Валентину свернуть твою шею и выбросить тело у дверей института!
Живо представляю себе эту картину.
— Эй? — Протягиваю руку, и черчу пальцами контур его слегка колючей скулы, — Думала, но это личное. Это только между мной и ним. Он калечил двух мужчин, которых я любила. Он изводил мою мать, меня. И он никогда не успокоится! Никогда. Этого зверя не вытерпел даже ад! — В глазах напротив, крутится вихрь, и я не могу понять от чего, то ли от боли, то ли от взаимного непонимания, — В чем дело?
— Всегда будет Джейс, верно?
Не сразу понимаю, о чем он. А пока старательно провожу доходчивый анализ в своей голове и душе, парень делает шаг назад.
— Причем здесь это?
— Ты мстишь за брата и Джейса, совершенно не думая, что станет со мной, если ты погибнешь!
Я как раз думала о том, что станет с ним и в принципе думала о нем двадцать четыре часа в сутки. Но мстить за Джейса была не намерена.
— Нет.
— Да, Клэри. И так будет всегда. Он всегда будет первым и единственным. Ты никогда не задумывалась о том, что во мне просто любишь его тень?
Звук пощечины режет повисшую между нами тишину. На лице Алека мгновенно вспыхивает алый след от моей пятерни.
Жалко портить такую красоту.
— Идиот! Причем здесь Джейс? — В голове всплывает все сказанное Валентином ранее, — У меня была возможность его спасти, была. Я выбрала тебя. Еще тогда я выбирала тебя! — Я не имела права взваливать на него эту правду, но больше держать ее внутри физически не могла.
— Что за чушь ты несешь?
— Я…. Я была уверена в нем, я была уверена в том, что он отразит удар. И…. Тогда нападали на вас с Иззи…. Я…. Не знаю, — стучу себя по груди, — что-то внутри меня взорвалось, и я понеслась в вашу сторону, а когда обернулась, уже было ничего не исправить. И знаешь? Я не жалею. Так должно было быть. Ты должен был выжить. Я должна была выжить и поддержать тебя. Сколько парабатаев ты знаешь, переживших уничтожение метки? Я лишь одного.
Секунда.
Другая.
И следующая за ней.
— Я помню это.
Время просто замирает на месте.
— Поэтому не смей никогда сомневаться в том, что я к тебе чувствую, — сокращаю разделяющий нас шаг, — я люблю тебя. Именно тебя. Ни тень Джейса, ни брата Иззи, тебя. Именно ТЕБЯ, — встаю на носочки, и тянусь к ямке на его шее, утыкаясь в нее носом и слегка чиркая губами, — мы справимся. Честно, — ах, какой приятный у него запах. Особый. Животный. Родной.
Я убью за него.
Будь то мой брат или мой отец. Любой из них кто выйдет из-под контроля и станет вольно или невольно угрозой для Алека падет от моей руки.
Да, я все еще подросток.
Да, и веса во мне не более полусотни килограмм, но я смогу.
Потому что видимо, такая мне уготована судьба, в которой можно сколь угодно терять близких людей и подыхая переживать нахлынувшее горе. Но знаю точно, остановись всего одно сердце на этой планете и мое собственное откажет биться.