Парадокс двух душ

Глава 1: О том, как моя подруга...

Кристина.

Я очнулась от ощущения холода и запаха сырости. Голова пульсировала, как после слишком длинного сна, и в глазах всё расплывалось: контуры предметов словно теряли чёткость, превращаясь в размазанные тени, а световые пятна прыгали перед глазами, вызывая ощущение сильного головокружения. Попыталась пошевелиться, но тело оказалось тяжёлым, словно меня пригвоздили к земле.

Постепенно ко мне возвращались чувства: шершавая солома под ладонями царапала кожу, вызывая сильное покалывание, а раздражающий шум насекомых наполнял пространство мелодией, напоминающей нестройное жужжание сотен крыльев. Эти ощущения медленно наполняли меня осознанием, что я нахожусь не дома, а в каком-то странном месте.

Не открывая глаз, я пытаюсь понять, что со мной произошло. Почему мне так плохо? Вязкие мысли очень медленно собираются в воспоминания.

Вчера мы с Васей сидели в нашем любимом кафе. Столик у окна, прохладный вечер, за окном суета города, а на столе — кружки с горячим шоколадом и тарелка с нашими любимыми пирожными. Мы увлечённо разговаривали, смеясь над чем-то и вспоминая школьные дни. Василиса рассказывала про свои планы на отпуск, а я делилась последними новостями о работе. В какой-то момент почувствовала лёгкое головокружение. Всё стало странно расплываться перед глазами, как будто кто-то выключил свет. Я помню её встревоженный взгляд, как она потянулась ко мне… А потом — темнота.

Открыв глаза, я увидела перед собой деревянные балки. Они выглядели иссечёнными временем и покрытыми чем-то, напоминающим плесень. Между щелями струились тонкие лучи света, наполняя полумрак мелкими танцующими пылинками. Запах вокруг был густым и неприятным — смесь навоза, сена и чего-то сладковато-гнилого.

Помещение вокруг оказалось просторным, но мрачным: вдоль стен стояли пустые лошадиные стойла, их деревянные перегородки покрыты глубокими царапинами и пятнами старой грязи. В одном из углов громоздились тюки сена, беспорядочно набросанные, словно кто-то недавно в спешке их перекладывал. На полу ворох грязной одежды и пыль клубится в воздухе.

— Где я?.. — пробормотала. Мой голос прозвучал неожиданно громко в этой тишине. На мгновение я замерла, осознавая, что он звучит иначе: ниже, мягче, с какими-то непривычными интонациями. Это меня встревожило.

Я подняла руки к лицу и замерла. Они стали тонкими, длинными, с изящными, почти аристократическими чертами, казались совершенно чужими. Еще мгновение я всматривалась в свои ладони, будто надеясь увидеть в них что-то знакомое. Потрогала лицо, ощутила острые скулы — черты, которых раньше у меня, пардон, не было. Волосы, словно из сказки, длинные и серебристо-белые, рассыпались по плечам. Их лёгкое прикосновение к коже напоминало шелковую ткань, но это ощущение только усиливало чувство отстранённости от самой себя.

На секунду шок сковал меня: ведь пришло осознание, что ничего на мне из одежды нет. Я голая! В панике вскочила, схватила солому и попыталась прикрыться, насколько это было возможно. Сердце бешено колотилось. Пока я судорожно пыталась собрать мысли о том, что со мной произошло, заметила движение сбоку. Кто-то рядом застонал.

Это был мужчина. Красавчик, ничего не скажешь, как принц: высокий, с короткими русыми волосами, которые мягкой пеленой обрамляли его лицо. Тело мужчины, покрывала пыль и грязь, но это не скрывало подтянутые черты тонко вылепленные, как у мраморной статуи.

Прекрасный образчик всех дамских желаний, и такой же абсолютно голый.

Он медленно поднялся на локтях, морщась, словно его огрели чем-то тяжелым и принесли сюда насильно. Боги, скажите же, что мы не... Нет, в другой ситуации я была бы не против, но, конкретно, про него все мое тело кричало, только не с ним! Я застыла, наблюдая за его забавным кряхтеньем. Мужчина бегло осмотрел себя, и его лицо исказилось от потрясения.

— Какого, черта?! — вырвалось из его уст. Какой же голос...ммм... низкий, бархатный, но в нём звучала такая паника, что Станиславский, в принципе, поверил бы. Он прикоснулся к своим рукам, как это делала я ранее, и бросил быстрый взгляд вниз, туда, где преспокойно висело эм...достоинство красавчика. Его глаза широко раскрылись.

Он резко вскочил и, наконец, заметил меня. Пауза затянулась. Мы оба молча смотрели друг на друга, словно пытаясь понять, кто перед нами.

— Ты кто такой? И почему мы голые проснулись в хлеву?— не выдержала я. Мой голос прозвучал довольно резко, обвиняюще, но что поделать, такая вот истерика у меня. Бей первым и беги.

Его голубые глаза сузились, он медленно сканирует взглядом мои волосы, лицо, тело.

— Тот же вопрос, — ответил он, его голос стал твёрже. — Только добавлю ещё один: почему я — м...мужик?! — Он выразительно указал на себя, на то самое достоинство. Будь мне лет восемнадцать я бы впечатлилась. Внушительно все, гладенько, только вот мне двадцать восемь и в обмороки я уже не падаю, глядя на мужские причиндалы.

Нахмурилась, пытаясь понять, что происходит. Его реакция была странной, будто он не знал, как выглядит его же тело. Хотя собственное так же казалось мне чужим.

— Ну знаешь, каким мать родила, таким и ходишь, — пробормотала, ощущая, как в голове нарастает хаос. — Судя по всему, ты тоже не особо понимаешь, что здесь происходит?

— Нет, — он потёр виски, оглядываясь вокруг. — Помню… что была с подругой…

Пропустила мимо ушей это его "была". Мало ли как человек себя позиционирует. Не мое это дело. Его взгляд вдруг становится пристальным. Он смотрит на меня так, будто пытается что-то вспомнить. Но потом качает головой.

— Нет, я тебя не знаю. Скажи хоть как зовут?

— Кристина, — выпаливаю я. — А ты?

Его лицо вдруг замерло, словно это имя вызвало у него какую-то бурю эмоций. Его брови приподнялись, губы дрогнули, но слова застряли где-то глубоко внутри. На мгновение в его глазах промелькнуло смятение, которое быстро сменилось удивлением, а затем глубоким осознанием. Он собирая мысли в слова, наконец выдавил: