Параллельные Линии

Параллельные Линии

На выцветшей фотографии мы стоим в обнимку и улыбаемся в камеру, за нами виднеются купола Кремля и Сталин, который фотографируется с туристами. Впрочем, задний план проработан плохо, да и мы сами не совсем в фокусе – тогда фотографировались в моменте, главными были улыбки (обязательный «чииз» как в американском кино) и настроение. Фотографии, где были видны главные герои считались удачными и после проявки отправлялись в печать. Представляешь, мы подружились еще тогда, когда на фото можно было посмотреть в лучшем случае через неделю – после проявки пленки и тщательного отбора удачные кадры распечатывались, некоторые в нескольких экземплярах для отправки родственниками и друзьям. Тогда мы еще не думали, сколько «лайков» соберет наше фото, не беспокоились, с какой стороны встать, чтобы скулы были острые как у ненцев. Мы собирали воспоминания и вставляли их в альбомы, чтобы дождливыми вечерами окунаться в прошлое, как прорубь. Помнишь, мы вместе ходили в «Кодак» рядом с метро и смотрели на пленки сквозь светящееся окошко. Важно было выбрать именно самые удачные кадры – печать стоила дорого, у нас было не так много денег и нужно было выбирать, на что их потратить. Представляешь, мы с тобой подружились еще тогда, когда нам приходилось покупать одно на двоих пирожное к кофе.

Эта фотография, выпавшая из книги, в которой она долгое время служила закладкой, выполнила свою главную функцию – запустила часовой механизм машины времени, моховики заработали и отправили меня в начало двухтысячных, когда люди с надеждой смотрели в новое столетие. Прошлое окутывает меня как пуховое одеяло, закрывая пеленой все неприятное, складывая воспоминания красивыми картинками калейдоскопа. Я снова оказываюсь в плацкартном вагоне поезда N – Москва, который мчит меня, первокурсницу столичного вуза, в новую жизнь, о которой я не знаю еще ничего. Мне страшно, живот бурчит, не спится и хочется нажать на «стоп-кран» и повернуть назад, домой. Я стараюсь отогнать от себя тревоги, зажмуриваю глаза посильнее и пытаюсь вглядеться в свое будущее, но ничего не вижу. Точно также как сейчас я пытаюсь разглядеть свои воспоминания, которые ускользают, подсовывая мне искаженную действительность.

Первые несколько недель университета пролетели, не оставив следа в моей памяти. Я училась, привыкала к новому городу, ездила в метро, чтобы научиться ориентироваться в городе, чтобы сойти за свою. Получалось плохо – моя одежда была старее и выстираннее, мой говор выдавал во мне жителя северного региона, как ни старалась я тянуть а. Я научусь, но позже, тогда, когда мне уже будет все равно. Ты училась в параллельной группе, но я тебя не замечала – ты была такая же тихая и неприметная как я, такая же одинокая и скучающая по просторам кубанских долин, как и я по тишине северного леса. Я этого не знаю, поэтому прохожу мимо тебя в коридоре, не сажусь с тобой рядом в столовой, не предлагаю поехать вместе до общаги из универа.

Мы узнали друг друга в конце ноября, когда, задержавшись в библиотеке, остались случайно запертыми внутри. Сторож спешил домой, поэтому не проверил все уголки читального зала, где сидели мы, погребенными под строками «Илиады». Свет в зале погас, и только тогда я подняла глаза и обнаружила, что осталась одна в темноте. Вернее, почти одна. Через много столов, в конце – сидела ты, обиженно озираясь вокруг, сердясь на того, кто потревожил твою подготовку к семинару. Уличный фонарь освещал твое лицо наполовину, вторая половина была скрыта библиотечной тенью. «Привет», несмело сказала я, «Ну здравствуйте», недовольно откликнулась ты, словно это я выключила свет в зале. «Нужно пойти сказать, что мы еще тут» предложила я. Секунду поразмыслив, ты решительно встала из-за стола и направилась к двери, я подскочила и послушно засеменила рядом. Эти первые секунды определили во многом течение нашей дружбы – ты была решительнее и смелее меня, всегда бросалась в омут с головой, а же всегда была рядом, поддерживая тебя, отчаянно желая поменяться с тобой местами.

«Постановочное знакомство, как в кино», смеялись мы потом, рассказывая людям о нашем заключении в библиотеке. Двери были закрыты, свет в коридоре, ведущем в читальный зал – выключен. По двери с опаской и вполсилы – стеклянная, она пугала своей непрочностью и норовила вывалиться из рамы. Прокричав полчаса мы вернулись каждая на свое место и уставились друг на друга. Мобильных телефонов у нас не было, да и звонить было бы некому – мы еще не обзавелись друзьями, которые бы примчались нас спасать. Мы были предоставлены друг другу. Ночь нашего знакомства – одна из самых лучших в моей жизни, и в нашей дружбе – мы были только вдвоем и наши общие черты проступили так явно в темноте, как никогда больше среди других людей, среди другой жизни. Я собрала свои книги и, набравшись духа, подсела к тебе и предложила яблоко. У меня оставалось одно, но мне хотелось поделиться им с тобой – ты притягивала меня как магнит, мне хотелось рассказать тебе все, открыться, стать тебе лучше подругой. Так и случится, но там – в библиотеке – мы еще этого не знаем. Ты берешь яблоко, мы начинаем болтать – сразу, сходу, как будто знали друг друга много лет. Как будто было суждено, что мы окажемся запертыми в читальном зале при подготовке к семинару. Представляешь, мы познакомились как в кино.

Эта ночь изменила многое – пошло, как в романе о нефритовом жезле, но так и было. Незнакомая и неприветливая Москва вдруг стала меньше, добрее и уютнее. У меня была ты – моя первая подруга во взрослой жизни. Вместе мы готовились к экзаменам, ездили на учебу и домой – оказалось, что мы живем в одном общежитии на разных этажах. Вместе мы ходили за продуктами на ближайший рынок, ты с сомнением выбирала овощи и рассказывала о том, что на Кубани помидоры бывают размером с кулак. Я не верила – на севере помидоры созревали в нижнем ящике электрической плиты, превращаясь из зеленых в бледно-розовые. Наша новая дружба была как первая любовь, только лучше: мы доверяли друг другу самое сокровенное, то, что раньше хранилось глубоко на дне и доверялось только потертым страницам дневника, но никогда – другому человеку. Радость этого чувства, заполнившего все вокруг, закрепилась новогодними курантами и ярким фейерверком.