Паренек из Уайтчепела

эпизод седьмой

Джек не успел пройти и сотню шагов, как Джейн, вынырнув словно из неоткуда, вцепилась в рукав его сюртука.

– Вот ты где, наконец, я тебя отыскала, – воскликнула девушка радостным голоском. И зашептала: – Ты слышал, ужас, что происходит: задавака Андерсен сбежала со своим ухажером, умыкнув деньги для даремского приюта. Вот тебе и святоша! – казалось, наслаждалась она. – Теперь ей точно не быть королевой мая... И поделом.

Джек, с отчаянием наблюдающий за быстро удаляющейся фигурой Берроуза, сказал лишь:

– Это всего лишь догадки. Точно ничего не известно! – И, отвлекшись, увидел приятеля Тодда у лотка с морсами.

– Да какие уж тут догадки! – возразила Джейн Каммингс. – Сюзанну с ее ухажером теперь по всему Нортумберленду вылавливать будут. – И спросила вдруг: – Хочешь еще покататься на карусели?

– Постой. – Он кинулся к Тодду и зашептал ему на ухо, тот кивнул и сразу засобирался куда-то.

Джек вернулся к навязчивой Джейн, полный решимости положить конец не только их затянувшемуся свиданию, но и в целом ее планам на его счет.

Он произнес:

– Джейн, ты хорошая девушка, но мы не пара с тобой. Так уж вышло… Ты извини!

Лицо маленькой горничной пошло пятнами, целая гамма эмоций сменилась на нём в долю секунды.

– Не пара, значит, – процедила она сквозь зубы. Её грудь вздымалась так часто, что, казалось, проломит пластины корсета. В конце концов, она толкнула собеседника в грудь и дала волю распиравшему её гневу: – Так вот мисс Блэкни тоже не пара тебе, – в сердцах высказалась она. – Ей скучно в нашей глубинке, вот она и играет тобой, словно с куклой. Улыбается, строит глазки, кокетничает напропалую… Они, эти лондонские кокетки, всегда таковы: разбивают сердца, не задумываясь о чувствах. И потом она выскочит замуж за богатого ухажера, а тебя выкинет за ненадобностью. – Глаза её заблестели, голос прервался. Она стремительно развернулась, чтобы уйти, но добавила: – И тогда не надейся, что я стану утешать тебя в твоем горе, глупый мальчишка.

Сцена вышла прескверной. Джек стоял как оплеванный. Осознание правдивости этих слов угнетало больше всего, больно жалило… И все-таки мисс Аманда оставалась всем для него.

Джек сглотнул, пригладил словно вставшие дыбом волосы и пошел потолкаться в толпе, послушать, что говорят.

Говорили все как один об исчезнувшей девушке и украденных деньгах, люди уверились вдруг, что Сюзанна, их королева мая, в самом деле, воспользовавшись доверием пастора, очистила ящик с пожертвованиями – и была такова. Джек не был знаком с девушкой лично – виделись пару раз в городе да на похоронах ее деда, – но Сюзанна показалась ему честной и правильной, если так можно сказать.

Представить ее воровкой не получалось… Но, если все-таки кражу совершила она, это значит, Грир не солгал, и Джек был обязан его отпустить, как условились. Мысль об этом отчасти утешала…

Толкая тележку с нераспроданными пирогами в сторону дома, Джек гадал, получилось ли у приятеля проследить за лейтенантом Берроузом, и что вообще этому типу понадобилось в их маленьком городке.

Одно ясно: появился он неспроста.

И, возможно, не в последнюю очередь из-за мисс Блэкни…

Но почему только сейчас?

Покончив с делами, Джек, понёсся в пекарню, намереваясь получить от приятеля полный отчет о слежке. Подойдя к задней двери, он видел, как отец Тодда сажал в печь пышные булки, а приятель прибирал на столе.

– Я сейчас, – шепнул тот одними губами, и Джек, прислонившись к наружной стене, принялся ждать.

Тодд вышел минут через пять и сразу же сообщил:

– Этот мужчина живёт в меблированных комнатах миссис Хилл. Заплатил на неделю вперед… Ты его знаешь?

Джек плечами пожал:

– Встречались однажды. Еще в Лондоне...

Тодд понял, что откровенничать Джек не настроен, и только вздохнул:

– Я тоже в Лондон хочу. На фотографа буду учиться... Мечта моя.

– А как же пекарня? – улыбнулся приятель. – Я думал, тебе нравится красоваться мукой на носу.

Тодд насупился и припечатал в сердцах:

– Ненавижу торчать в этой пекарне битые сутки! Знаю, дело это почетное, нужное, но с души воротит. – Он схватился за горло, словно вдруг задыхаясь. –Я другим хочу заниматься! В Лондон подамся, дай только время... – И глянув на Джека: – Возьмешь с собой, когда соберешься назад? Ты ведь надолго здесь не задержишься: сдашь экзамен – и поминай, как звали. А вдвоем всегда веселей!

Веснушчатое лицо парня, озаренное то ли надеждой, то ли мечтой, вызвало у Джека улыбку. Сколько таких вот мечтателей бегут в Лондон, надеясь на чудо, волшебную перемену в судьбе, в итоге же…

– Почему бы не взять, – пожал он плечами. – Придет время – поговорим.

После этого они распрощались, и Джек зашагал к съемным квартирам миссис Хилл, надеясь выведать о Берроузе больше. Вряд ли сама домовладелица поделится с ним сведениями о нём, да и знает ли она что-то, но Джек рассчитывал на удачу и, заняв пост под окнами съемной квартиры, стал наблюдать.

Стемнело. Но в окнах Берроуза свет не зажёгся. Постоялец либо сидел в темноте, либо отсутствовал… В его одиночное заточение верилось мало: Берроуз, памятуя о нём в их прошлую встречу, казался не тем человеком, что сидит в темноте и размышляет о жизни. Дружеская попойка в пабе «У Гарри» – вот что было бы вполне в его духе. А так как других развлечений маленький Хартберн не предоставлял – Джек решил наведаться в паб.

Гул, стоявший внутри питейного заведения, доносился издалека: исчезновение Сюзанны Андерсен и кража вверенных ей денег обсуждалась за каждым столом, запивалось каждой кружкой темного пива, поглощалось вместе с яичницей и беконом.

Джек, протолкавшись к барной стойке, окинул помещение цепким взглядом: от висевшего в воздухе табачного дыма рассмотреть что-то дальше вытянутой руки представлялось проблематичным, однако Берроуза Джек разглядел почти сразу. Он сидел у окна рядом с дверью и потягивал выпивку в одиночестве...