Пари Парижа

Глава 6

6

    Люсиль сидела за завтраком на кухне, приготовленным её не очень-то умелыми руками. Шарлотка казалась расплывшейся густой жижей, держащей форму только благодаря тарелке с высокими краями. Чай был вкусным, но это только потому что Лувье умел его выбирать. Изящные чашки - белоснежные, с синим орнаментом у горлышка, - тоже купил Жорж, сославшись на то, что у него всегда была только одна чашка. Хотя это вовсе не так. Он купил тарелки, ингредиенты её любимых блюд, а когда она сказала, что соскучилась по багетам, принес ей горячий, свежий багет. Да, и готовил её любимые блюда. Так случалось всегда - если она чего-то не умела, это умел он. Правда, это не умаляло бесконечное их расстояние между друг другом.

    Она вставала рано утром каждый день, чтобы хоть как-то его обрадовать, но её кулинарные изыски вряд ли можно было назвать действительно вкусными. Хотя Лувье и делал вид, что был всем этим доволен и даже ел с явным аппетитом. Только из него актёр такой же, как из Люси математик.

    Она налила себе чай, решив не будить Лувье, а быстро уйти. Она работает в "Нувари" уже месяц, но он явно этому не рад - да, Люсиль и это ему рассказала. Особенно его бесит, когда этот старикашка  Дюваль дарит ей, после каждого выступления, лилии. "Почему лилии? - говорит он, расхаживая по комнате. - Лилии - цветы ночных бабочек!". Обычно после такой фразы начиналась ссора и они не разговаривали друг с другом несколько дней. Мучительных дней. После этого он психовал и становился раздражительным, а после - целовал её в щеку и начинал разговаривать, а она и рада.

    Ещё его раздражало то, что она пропадает там, в "Нувари", с утра до ночи, хотя "что ей делать там утром?" Представление начинается только в восемь. Он совсем не понимает что такое репетиции? Посиделки с подружками? Болтовня за чашечкой чая и круассаном? Впрочем, он едва ли лучше устроился - работает инженером. Пусть он и учился танцам, балет его явно не сильно занимал.

    Люси налила в кипяток заварку (наливать чай она предпочитала в таком порядке, который установится сам) и села на твёрдый диван у стола, закинув на него обе ноги. Мама всегда жутко на это ругалась. Ну а теперь до приличий и этикета было всем начихать. А тому, кому не было, значит, за войну мало досталось.

    Вчера она послала матери ещё сумму на проживание. Но вдруг Вероник отошлёт деньги обратно? Волнение настолько захлестнуло её, что Люси не заметила даже, как подошёл Жорж. Как тогда Вероник прокормит Доминику, если откажется от её "проститутских" денег, как она теперь считает? Люсиль уставилась в пустоту, словно вглядываясь в свой домик в Кольмаре, где бегает, резвясь и играя, Доминика, где Вероник хлопочет на кухне, а Жан улыбается, тряся головой и глядя на внучку, выглядывая над неизменной газетой. Когда он только успевал её менять на свежую? И как будут лечить вечно болеющего Жана, если Вероник всё таки откажется от денег Люсиль? Что за глупости? Мать отошлёт ей деньги, только если в ней нет совсем здравого смысла и она выжила из ума. А она ещё этого не сделала, потому, тяжело выдохнув, Люсиль успокоенно вернулась в реальность, из Кольмара в Париж.

    Заметя присутствие Жоржа на кухне, Люси едва заметно вздрогнула и поставила стакан на стол. Он провёл обеими руками по её плечам, а она смутилась, вспомнив, что не надела поверх своей бежевой атласной сорочки на бретельках халат. Она думала, что он не проснётся так рано. Обычно она всегда была в халате, когда он видел её. Ну, то есть не только в халате, у неё есть ещё куча платьев, но суть не в этом... Она не знала, что спустя столько лет и столько историй, после войны и её испытаний, Люсиль ещё чувствовала смущение. И была этому рада так же, как заключённый рад свободе.

- Ты встала рано, - сказал Жорж, наливая себе в чашку чай. Его голос был хрипловатым со сна и низким, грудным. Люсиль была так счастлива, что именно у неё есть возможно слышать и видеть его с утра, ещё до того, как он предстанет перед миром. - Я думал, ты поспишь подольше. Сегодня у вас выступление в пять?

- Да, на площади Пигаля, - сказала она и сделала глоток, взяв стакан со стола снова. Тёплый напиток обжёг горло и согрел, казалось, её душу. Или это не чай вовсе?

- Ты не перестанешь там танцевать, да? - спросил Жорж, усаживаясь напротив неё. Они не встречались взглядом, хотя и сидели теперь друг напротив друга.

- Нет, - кивнула Люси, встав с дивана. - Знаешь, я встала рано, чтобы пройтись по магазинам, - она подошла к нему сзади и обняла за шею. Он не смутился, а воспринял это как должное. Разве не заслужил он её объятий? А ей хотелось сделать хоть шаг на встречу ему.

- По магазинам? - улыбнулся Жорж, беря её руки в свои. - И не поболтаешь со мной? Я не вижу тебя днями и ночами, а ты постоянно убегаешь, - он повернул её руки ладонями вверх и поцеловал по очереди. Она не сопротивлялась.

    Их отношения были похожи на скверную комедию, которая случайно переплелась с нескончаемым сериалом и продлилась на неопределенный срок в самой страшной перспективе - на вечность. Бесконечную вечность. Так, что актёры успеют безвозвратно состариться и стать друг другу ненужными. Между ними не было ничего - только такие нежности, чтобы сгладить углы. Он уже месяц ютился на старом диване, уступив ей кровать. А она не спала ночами, всё ещё чувствуя каждой клеточкой своего тела, словно на яву, шелковистость его волос, их запах и шероховатость кожи на его шее.

- Я не знаю, что сказать, - капризно протянула она. И остановила своё лицо в опасной близости от его щетинистой щеки.

- А тебе не надо ничего говорить, я и так понял, что ты останешься, - сказал Жорж улыбающимся хитрым голосом и разомкнул её руки, поднимаясь из-за стола.