Парни, девушки, чирлидинг.

Парни, девушки, чирлидинг.

Чирлидинг — фу, что это? Зачем так грубо, будто делаем репортаж и подражаем пиджачному очкарику - ведущему, выражаться? Да. Читатель, ждущий рассказа о застиранной житухе, похожей на скорбный марш в дождливую бесконечность, будет разочарован: меня «пробило» говорить о позитивном (!) фанатизме болельщиков.

Накануне предвкушаемого всеми здоровыми на голову и туловищем людьми матча между «Спартаком» и «Динамо» (я пою о людях, ходящих, по примеру свободных наших праотцов, на стадионы (их еще называли «цирки») — места, мудро определенные законом для того, чтобы без лишних согласований проораться, повозмущаться и даже подраться), Боба сутки целые провел в большом - пребольшом напряжении и беспокойстве. Ботинки, такие «клевые» ботинки для «разборок» с фанатами противника, тяжелые, как кувалды из старой деревенской кузницы, и на такой толстенной подошве, что старику Робинзону Крузо хватило бы их на два срока шараханья по своему островку, лопнули в двух местах, причем, в самых видных, позорных. Слабый мальчик, получающий пятерки по обществоведению, заплакал бы, и заявил бы, что «он так не играет», но Боба «включил» голову — пропускать матч было постыдной трусостью для парня с улицы Волжской — он купил тюбик клея «Момент» (клей «Момент» клеит все!), и залил трещины в «берцах» желтоватой вонючей жидкостью. Деньги на клей, естественно, были украдены у родичей — это жизнь, господа.

Он достал шарф с клубной расцветкой, гуделку и полуметровый обрезок резинового шланга, набитый песком — без всего этого идти на матч было бессмысленно. Резиновый шланг был, конечно же, хуже, чем бейсбольная бита, но его было проще пронести через кордоны - можно было засунуть в штанину и приклеить скотчем к ноге. Между ног полиция пока не обшаривала.

Но это всё были технические детали, как говорится, проблемы, которые приятны. Главное, что тревожило капитана Бобу, было категоричное заявление Крокодила, что на матч тот пойдет с «Вилкой».

Жека-Крокодил и Наташка Вилкина - «Вилка» - встречались. Они часами обсиживали тенистые лавочки в яблоневом сквере и несли полную чушь.

- Смотри, тетка сумку тащит, - говорил Жека, плотно обнимая Наташку за плечи.

Рука на плече девушки, (рука уже достаточно к тому времени выдрессированная, без фокусов) показывала всем, а главное, пацанам, что у Жеки есть права на эту девушку, что именно эта девушка — его девушка. Странно, но Вилка так не думала. Она думала, что рука мальчика на ее плечах как раз показывает всем, а главное девчонкам, что этот мальчик ею занят, это ее мальчик. Что мальчик, пока она не решила: что дальше? «пристегнут» к ней — вот так.

Эта различная оценка ситуации вообще характерна для обучающихся жить.

Наташка смотрела на тетку, тащащую сумку — ей почему-то становилось весело, и она, тряся блондами, наклоняла голову к коленям, заливаясь смехом. Жека от этого «торчал».

Время от времени, и без всякой связи с предыдущей фразой Жеки и смехом Вилки, молодые люди вдруг погружались в транс - их глаза блаженно (как показывают в кино) тупели, а губы соединялись. Прохожие в скверике машинально отмечали это широко распространенное природное явление, как «целующаяся парочка», но это не точное определение.

Поцелуи и прочая хрень, которая существует в отношениях между полами — это всё содержание другой стороны жизни, и другой литературы, соответственно. Я бы мог в паузах между трудами тяжкими накатать нежно-визгливую эротическую новеллу, так, развлечения для, да не хочу мешать нашим пишущим дамам, которые лихо освоили этот жанр.

Наша пара не целовалась в вульгарном понимании этого слова, нет, молодые люди просто впитывали новые, незнакомые для себя ощущения. Были ли они влюблены? Какого черта! Нет, они только влюблялись, даже не влюблялись, а раздумывали: не влюбиться ли? — самое прекрасное состояние - когда уже не «просто знакомые», а до «эротики» еще километры.

Решение вызрело в голове у Бобы во время разговора его матери с теткой — те обсуждали «вороваек» из универсама, торгующих позавчерашними товарами.

- Я, главное, сую «ей» пакет в нос: «Число-то прочитай!» А «она», нагло так, сует обратно: «Еще вполне можно употреблять». Ты же знаешь — меня лучше, ух, не заводить, а заведешь, тогда хоть марсиане, а я на своем настою. Я «ей» вежливо: «Позовите старшего менеджера»...

Боба вклинился и попросил у матери взаймы сотку — деньги были даны без обычных в таких случаях вопросов.

«Женщины упрямы и заводны» - был сделан первый вывод. «И не способны думать о двух вещах одновременно» - второй.

Это выводы Бобы, не мои.

И Боба решил: раз Крокодил ведет на матч Вилку, надо позвать и Вилкиных подруг — девчонки будут трепаться о своем, девчачьем, уткнутся друг в дружку, а пацанам никто и ни что не будет мешать правильно «болеть».

Поэтому Боба пошел звать на матч Кристину.

Если Наташка Вилкина (я не помню — описывал я ее профиль, фигуру, то, сё или нет) могла, говоря языком наших домотканых экспертов, называться «секси», то сказать так о ее подруге Кристине было бы чисто студенческой смелостью. Кристина была девушкой весьма полненькой, вдобавок, была близорука и потому носила очки — ну и что? Она была обаятельнейшая девчонка! За свою долгую и тяжелую (все здоровье, зараза, загубил!) карьеру исследователя форм вашей земной жизни, я встречал всего три раза (или четыре) девушек с чисто модельной внешностью. Должен сказать вам (только не выдавайте меня!) одну страшную тайну: все они, при внимательном ознакомлении, оказывались чудовищно безобразны, жуткие уродины просто. Я не буду выдавать их тайну — в чем у них осечка, мне их жалко, бедняжек, но просто отмечу, что гораздо выше ценю самых обычных женщин, не «глянцевых», а умеющих «наводить глянец».