Паутина

ЧАСТЬ I. ПРОЛОГ

Одиннадцать лет минуло после изгнания дунландцев из Рохана, и ужасы войны стали забываться. Воспрял из руин Эдорас — столица, расположенная посреди степей на огромном холме, который венчала округлая насыпь. На вершине ее стоял дворец Медусельд, горевший в ночи, словно звезда; все из-за яркого света, льющегося через распахнутые двери Золотого Зала. Вместе с ним бурлили голоса и звенящий шум — все никак не заканчивался праздник, хотя до рассвета оставалось лишь несколько часов.

Давно уж опустели столы. Остались только заляпанные скатерти, крошки и грязные тарелки, которые торопливо убирали слуги. Юные и шустрые, одетые в голубые туники, они не отличались друг от друга и меркли перед цветастыми гостями.

Те, будто ураган, кружились и водили хороводы в центре Зала, повинуясь веселым звукам флейты. Мужчины носили длинные кафтаны зеленого, желтого или черного цветов. Многие украшали воротники пушистым мехом, отчего покрывались испариной и распахивали одежды.

Дамы нарядились в легкие однотонные платья, добавив к палитре оттенки красного, синего и фиолетового. К груди и рукавам они пришили драгоценные камни, мерцавшие белыми вспышками при каждом движении. Юные девы накрутили волосы и скрепили их на висках или затылках лентами. Женщины старше предпочитали сеточки, закрывавшие шею.

Люди веселились и напоминали буйную стихию, поглощавшую все больше народа, за чем внимательно следил Фреалаф — король Рохана, победитель дунландев. Он сидел в центре стола, расположенного на метровом помосте у дальней стены. Он был полным, а тяжелый пурпурный кафрат и меховая накидка делали его фигуру почти круглой. Но окружающие замечали лишь красивые темно-каштановые волосы, вьющиеся на концах, и серые глаза в окружении сети морщинок, задорно блестевшие от вина. 

Король вел себя сдержанно, но это не мешало ему шутить и беседовать с сидящим рядом гостем — Леголасом, сыном эльфийского Владыки Трандуила. Он прибыл в Эдорас накануне днем, чтобы убедиться в готовности города принять отца: между Роханом и Лихолесьем стояло несколько трудных вопросов, решение которых оба правителя не пожелали доверить третьим лицам.

И этот праздник должен был стать первым в целой веренице торжеств, но хозяева плохо знали культуру народа Эльдар, что помешало им оставить хорошее впечатление. Царящий вокруг шум, резкая музыка и танцы представлялись эльфу возней беспокойных птиц во время кормежки, и он с трудом сдерживал улыбку.

В свою очередь, люди тоже внимательно его рассматривали: мужчины посмеивались над грациозной фигурой и серебристым нарядом, похожим на свободную накидку с широкими рукавами. Он стягивался белым тканевым поясом и заканчивался на середине икр, обнажая мягкие сапоги из серого бархата. Женщины и девы, напротив, восхищались столь необычной внешностью. Они украдкой изучали длинные волосы цвета морского песка, косы над острыми ушами, четко очерченный нос и светло-голубые глаза, боясь и одновременно желая встретиться с ними взглядом.

В начале вечера эльфу удавалось не обращать внимания на интерес посторонних. Но за жизнь он привык находиться в тени отца и деревьев родного королевства, а потому обстановка в Зале быстро стала утомлять. Уже давно он тоскливо рассматривал выход и темно-синее небо, густо посыпанное звездами, мечтая убежать от шума. Но дорогу преграждала толпа, а за ней — ряд грозных стражей в золотых латах. Дрожащие факелы в их руках говорили о ветре, игравшем на вершине насыпи. Казалось, он же беспокоил и черные тени, сумбурно пляшущие на мраморной площадке перед Медусельдом.

Они укрывали собой две фигуры, нарочно отделившиеся от веселья, так не подходящего к их беседе. Одна из них принадлежала мужчине с курчавыми седыми волосами и узкими плечами, будто согнувшимися под тяжестью кафтана. Частые отблески света показывали зелень ткани и обвислые щеки на рябом лице, принадлежавшем старику.

Вторая фигура была ниже на полголовы и завернулась в темный плащ, скрыв лицо под капюшоном. Однако плавные движения и хрупкость выдавали женщину, неотрывно глядевшую то ли в пол, то ли на собственную обувь.

— Ты должна пчелой вертеться вокруг этого Лесного Принца, — сказал мужчина и резко мотнул головой, отбрасывая волосы.

Но его спутница ответила не сразу. Тихонько вздохнув, она подобрала плащ и села на каменный бортик прямоугольного фонтана, служившего окончанием площадки, отделяя ее от крутого склона.

— Зачем идти окольными путями, если есть прямая дорога? — отстраненно спросила она, рассматривая затухающий город, видневшийся сквозь три устремленные вверх водных струи.

— Трандуил мудр, Эвита, — буркнул мужчина, — его тебе не одурачить.

— А его сын, выходит, глуп? — Вопрос прозвучал насмешливо, на что последовал резкий ответ:

— Вот это ты и должна выяснить. И желательно до приезда лихолесского Короля. Он будет здесь самое позднее через неделю, так что займись делом.

На это Эвита вновь удрученно вздохнула. Она хорошо понимала, что спешка может навредить, но возражать не посмела — слишком хорошо знала собеседника и чувствовала, когда нужно уступить.

— Я слышала, Принц хотел посетить город? — спросила она, разворачиваясь и подставляя лунному свету тонкое лицо с заостренными чертами и большими серо-зелеными глазами.

— Исключено! Там опасно.

— Бросьте, Маршал. Если нарядить его в простую одежду и спрятать волосы и уши под капюшоном — никто и не узнает.

— Вы переоцениваете силу моего обаяния — во дворце очень много красивых… — Эвита осеклась, поймав на себе колючий взгляд.

Мужчина еще раньше стал подозревать, что она хочет отказаться от авантюры, но искать замену уже поздно. Так что следующую минуту он настойчиво буравил собеседницу глазами, пытаясь разбудить задремавший страх, который вынудил бы к покорности.