Паж и Лилия

Глава 12, в которой появляется Маргарита Наваррская.

Прибытие королевы Маргариты Наваррской ознаменовалось для Парижа великими празднествами. Екатерина Медичи выехала дочери навстречу, стремясь поскорее воссоединиться с ней. Генрих III ожидал сестру в Лувре, где все было подготовлено для торжественного приема.

Маргарита приехала одна без своего супруга, Генриху Наваррскому нездоровилось, и он в последнюю минуту отказался от чести посетить родственников. На самом деле он боялся вновь оказаться в Париже, откуда совсем недавно с таким трудом выбрался, едва сохранив жизнь. Естественно, что он не горел желанием вернуться, ещё слишком сильна была память о его лувровском пленении.

Это обстоятельство не помешало Генриху Французскому со всей теплотой и любезностью принять младшую сестру и заключить ее и даже Франсуа Анжу в крепкие братские объятия.

Королева-Мать не могла нарадоваться на воссоединение семейства Валуа, раздираемое так недавно ссорами и склоками.

Король даже прослезился от нахлынувших на него чувств, рассыпавшись перед Маргаритой в тысячу любезностей и приятностей. Чувствительный Франсуа также не сдержал слез, наблюдая за семейной идиллией, в которой ему раньше никогда не доводилось участвовать. Единственным человеком, кто обращался с ним хорошо и, возможно, с искренней любовью была только Маргарита.

На следующий день после приезда королевы Наварры всем придворным Главный Церемониймейстер прислал приглашения на большой королевский бал-маскарад в честь Маргариты. Высший Свет пришел в необычное волнение и спешно погрузился в подготовку к празднеству.

Сам король Генрих засел в придворных ателье, куда были созваны лучшие мастера шитья. Генрих наблюдал за пошивом костюмов для себя и миньонов по личному проекту. Пришел господин Ле Га и о чем-то пошептался с королем. Внезапно Генрих вскочил, бросив вышивку на пол, миньоны тоже встали, не понимая в чем дело. Так как Генрих выглядел разозленным.

- Государь, вы укололи палец иглой? – робко спросил Келюс.

- Нет, я получил укол не в палец, а в спину. Не зря моя сестра вернулась и сговаривается с Франсуа пока я не вижу!

Наблюдавшие за этой сценой братья Бомонт страшно побледнели, услышав эти слова. На их лица набежала тень гнева. И Маринус выступил вперед.

- Ваше Величество, государь, прошу дозволения спросить, почему вы решили, что ваш брат виновен в каких-то заговорах с королевой Наваррской.

Король вначале разозлился, но тут же смягчился, обозрев братьев, предавшись какой-то тайной мысли:

- Вы еще не понимаете в тех кознях, что готовит моя собственная семья. Я получил сведения от моей тайной полиции, что Маргарита отправляется в паломничество в монастырь Сен-Пьер, чтобы посетить одну даму, ставшую монахиней там. Так вот, этот монастырь находится в опасной близости от дома господина Биде, ее любовника, - Генрих издал смешок (Биде было презрительное прозвище сеньора Антраге, гизара и лигиста), - а он состоит на службе у моего брата.

-Но государь, он скорее состоит на службе у дома Гизов.

Король не пожелал этого слушать. Натаниэль и Маринус переглянулись, как будто что-то задумали, и Генрих это заметил, уже понемногу научившись читать эти тайные знаки, которыми обменивались братья.

-Натаниэль, дружочек, дитя мое, - ласково сказал король с надменным лицом при этом, - можешь сегодня весь день побыть подле меня, я хочу, чтоб ты помог мне вышить жемчужинами рукав для платья.

-Да, государь. – Де По бросил взгляд на брата, тот изобразил успокаивающий жест.

-А для Маринето у меня тоже есть задание, чтобы он не скучал. Ты бы мог, мой мальчик, вместе с Можироном посетить одного портного на Мосту Менял, я хочу заказать у него кое-какие шелка.

-Да, государь.

-Но разве этот портной не может привести шелка сюда? – рассвирепел Можирон, - я продырявлю ему брюхо, если я сам должен таскаться за каким-то там простолюдином.

-Можирон! – приказным тоном сказал Генрих, - делайте, что я велел.

Можирон нехотя подчинился. Маринус довольно весело отправился вслед за ним.

Генрих тем временем оставил всех и велел привести Шико к нему в кабинет.

Шута тут же отыскали почивавшего у себя в комнатах.

-Чего ты хотел? – с порога выкрикнул Шико.

-У меня есть к тебе просьба.

-Валяй! – Шико уселся в кресло напротив и принялся рассматривать, хорошо ли заточены перья для письма и, конечно, заключил что отвратительно, посоветовав к чертям уволить всех секретарей.

-Помилуй, я итак всех поувольнял, оставив только четверых.

-Их тоже уволь.

-Кто же мне будет писать?

-Да хотя бы твои миньоны, должны же они на что-то сгодиться. Или лучше найми тех обезьянок в клетках, они куда больше походят на людей образованных, чем твои напомаженные господа.

-Шико! Не порть мне настроение, у меня голова болит от того, что Ле Га сообщил мне, что Маргарита вернулась только затем, чтобы заговаривать против меня.

Шико ничего не ответил, с усердием рассматривая чернильницы.

-Как ты думаешь, что она задумала?

-Не знаю.

-Думаешь, сговорилась с Франсуа и опять строит козни?

Шико опять промолчал.

-Почему ты не отвечаешь, когда с тобой говорит король?

-Ты же знаешь, я предпочитаю не ввязываться в твои семейные проблемы, - пробормотал Шико.

-А это не семейные проблемы! Это государственные!

-В такие я тем более не лезу, я же не министр, я шут!

-Шико, голубчик, что ты такое говоришь, ты самый умный человек королевства!

-Нет, я самый глупый!

-Почему ты так говоришь?