"Перекресток четырех дорог".

Глава 18. Без вины виноватые.

Сложив все фотографии в аккуратную стопочку, Алекс упаковал их в конверт. Но ту, единственную, с изображением жены Федора, он отложил в сторону. Она там никак не вписывалась. Нет, не должна быть она в одной компании с теми, где изображены эти двое. Девушка с фотографии смотрела на него огромными глазами. В них плескалась грусть. Казалось, что она там поселилась давно и надолго. Так волны бьются о берег, но из берегов не выходят. У него даже сердце заныло: то ли от сочувствия к ней, то ли от жалости к себе. Нет, не в его правилах было жалеть себя. Он привык действовать. Сегодня он должен узнать все.

Было раннее ноябрьское утро. Дождей в этом году было мало. Воздух был свежим. Так и хотелось вдыхать его полной грудью. Из-за ночных заморозков большинство деревьев обнажилось. Только кое-где одинокий листок трепыхался на ветру. Боковым зрением Алекс отмечал его и мысленно посылал ему приказ: "Держись!" И непонятно было, кому он это говорил: ему, этому несчастному листочку, или себе. Алекс ехал на работу с одной целью: поставить жирную точку в сложившейся ситуации. Ему казалось, что после этого у него начнется новая жизнь.

Викторию и Федора позвал в кабинет в конце рабочего дня. Оба вошли и сели за стол друг напротив друга. Ничто не нарушало тишину. Только часы на стене, подаренные коллективом по случаю дня рождения, громко отсчитывали время. Каждый из них, находящихся в этой комнате, понимал, что через несколько минут наступит конец их прежней жизни.

Алекс, не выдержав затянувшегося молчания, достал фотографии из конверта и бросил их на стол. Они приземлились с громким хлопком и рассыпались веером. Федор вздрогнул, а Виктория спокойно взяла одну из них в руки. Она долго рассматривала ее, будто на ней была изображена незнакомка, а не она.

— И как это понимать, Вика? Ты говорила, что беременна и врач запретил интимные отношения? — решился начать нелегкий разговор Алекс.

Виктория неестественно рассмеялась ему в лицо:

— Не о чем тебе, дорогой, беспокоиться. Не твой это ребенок.

Федор вскочил со стула и с волнением в голосе выкрикнул:

— А почему ты мне не сказала, Вика?

— Помолчи. Не о тебе сейчас речь. И каково это, Алекс, узнать и потерять? Жаль, что не продумала я свой план до конца. Федор тут нарисовался со своей любовью.

Мужчины с недоумением смотрели на свою подругу: для одного бывшую, для другого — настоящую.

— Это моя месть тебе, Алекс, за мою сестру. Не смотри так, а вспомни последний курс института. А, вспомнил? Да, да, Инна была моей сестрой. Как она тебя любила! А ты бросил ее.

— Ты ничего не знаешь, Вика, а обвиняешь. Я звал ее с собой. Это она не хотела ехать, а я не мог остаться. У меня тоже умер отец. Нужно было управлять этой гостиницей, — будто оправдываясь, отвечал мужчина.

— А она умерла, рожая твоего ребенка. Они оба ... умерли, — глаза Виктории наполнились слезами. — А я осталась одна, совсем одна, и некому было мне помочь. Ты хоть знаешь, что такое ложиться спать голодным? А я хотела учиться. Ты во всем виноват! Ты! Что умерла Инна и ребенок. Что я осталась одна. Это моя месть. Не от тебя, Федор, я должна была родить, — Вика махнула в сторону того рукой.

Алекс с сожалением смотрел на Викторию. Не дурак он был. Сразу понял, что, родив от него ребенка, она хотела отобрать у него часть гостиницы. И таким образом отомстить. Только за что? Он не понимал.

— Да если бы я знал про ребенка, я бы помог! Почему не сообщила мне?

— Все. История окончена. Я ухожу, — она открыла дверь, и ее каблуки застучали по пустому коридору.

— Стой, Вика. Я своего ребенка не брошу, — выскочил следом за ней ничего непонимающий Федор.

Алекс сел на диван. Навалилась такая усталость, что трудно было думать:

"Почему Виктория решила, что она имеет право судить других людей? И как я причастен к смерти ее сестры? Она умерла в роддоме", — он с грустью вспоминал ту очаровательную Инну, которую помнил и, наверное, любил когда-то. Ему было жалко и ее, и своего ребенка, который мог бы у него быть. Ему было даже жаль Вику, которая стала такой жестокой.

"Ладно, я виноват. Или нет? Только ради мести потеряны полтора года жизни. Значит, и не было никакой любви? А Федор в чем виноват? — мысли текли вяло одна за другой, — он, как и я, попался на ее крючок". Исчезла даже злость на Федора. Он, вообще, оказался здесь не причем. Вика управляла ими, как марионетками, дергая за веревочки.

Подписывайтесь на мою страницу. Ставьте звездочки, поддержите автора.