Перекресток Нелюбви

Перекресток Нелюбви

Алине не везло. Все мужчины, в которых она влюблялась, которых любила, на нее не обращали никакого внимания, или… были женаты. Безответная любовь следовала за ней по пятам. Но тем не менее вокруг нее было много мужчин, и все на перебой, – предлагали ей выйти замуж. Она отказывала и ждала того единственного и неповторимого, она ждала возможно не его, она ждала любовь с первого взгляда, состыковку в чувствах, но к сожалению, ничего такого не происходило.
   Мужчины заваливали ее подарками, назначали романтические свидания, но никто из них не тронул ее сердца, и более, все ухаживания ее раздражали, подарки  она не выносила, и слова мамы о браке по расчету, ее просто сводили с ума. Ее подруги рассказывали романтические истории любви, а для Алины встречи с молодыми людьми   – это театр, притворство и абсолютное раздражение.
    Алина была человеком скрытым, молчаливым, очень закрытым, о себе и о своих внутренних переживаниях она никому не рассказывала, у всех подруг складывалось впечатление, что она счастлива: у нее поклонники, которые  задаривают ее  украшениями, дорогими духами, роскошными нарядами,  – это очень хорошо, круто, престижно.  Это и есть то, о чем мечтают многие.
 Алина страдала, любовь жила в ее сердце и ранила ее сильно и крепко. Однажды она сорвалась, и рассказала все своей замужней подруге.
    У Таи был взбалмошный характер, но человек она была хороший. Она умела хранить тайны. Это точно и наверняка.
    – Я люблю его… очень, – произнесла Алина тихо.
Они сидели в огромной комнате, в гостиной горел камин. За окном лил дождь, осень пришла с дождями, холодная и омерзительная. Ветер завывал, но его не было слышно. Загородный дом Таи и ее мужа уютный, небольшой и комфортный.
    –Кого Илью? Да, это же прекрасно!  – воскликнула миловидная блондинка. Она была давно замужем. Замужество по расчету. Подписан контракт, оговорены пункты и все такое…
    –Да, нет, Таечка, – Алина явно волновалась, нервничала. Она не решалась говорить на прямую.
    – Не поняла, подруга,  а ну-ка, поближе к делу, так, кого ты любишь? 
    –Ты  его не знаешь,  – произнесла несмело, неловко Алина.
    – Да, и кто же он? Я вся во внимании, слушаю, – не успокаивалась Тая.
    – Он художник-портретист. Он малоизвестный. Живет скромно, – Алина залилась краской. Огромные зеленые глаза становились еще ярче и выразительнее.
    –Да, вот это да! Новый роман?  – Тая явно была заинтригована. Ее раздирало любопытство. Но, все же, настроение Алины ей не нравилось.
    –Но что толку, он меня не знает, у него семья, пересечений по жизни никаких. Так, виделись несколько раз, мельком, в театре, кафе, на улицах города. Он красивый, Таечка, тебе он понравится,  – Алина отвечала как-то странно, невпопад. Казалось, она погружалась во внутрь себя, и это не нравилось, и настораживало Таю.
     –Да, ну! Это вряд ли! У меня к мужчинам только одна любовь – кошелек. Без денег они никому ненужны! Поверь мне, семейная жизнь  – это не любовь, да и в сексе с ними, с мужиками  – только одни проблемы. То им поза не та, то у них проблемы с эрекцией, то они не в духе, то они не могут больше оного раза. То они занимаются сексом очень быстро. То только ночью или только днем.То утром слишком вялые, то слишком активные. Понимаешь, для меня мужчины  – это идиоты, от которых нет никакого толку в постели, а в любви, так вообще… они, по-моему,  любить и не умеют. Вот, мой Родик, Ростик, Ростиславчик! Он любит все, что шевелится. И ты, что думаешь, он секс гигант или романтик? Одна видимость. Его потряси, так ни на что не годный. Но, денежек у него куры не клюют. Как вода с крана! Знаешь, мне иногда кажется, что пока он спит, они в банк сами к нему прибегают… ну, в смысле, деньги, не бабы же, прибавляются, одним словом,  – банкир. У нас не семья, не брак, а театр, сплошной спектакль. ‘’О, Ростик, привет, о, котик, как дела?’’ А на самом деле. Я бы ему так врезала, за утренний секс по морде, что мало бы не показалось. И он об этом знает. Вот, что самое главное.
    –Мм-да! Ты, Тай, какую-то черную пьесу рассказываешь. Любви нет. Брак – это кошмар. Все расчет.
     – Да… какая там черная пьеса, какая пьеса? Это уже третий муж по счету, а мне всего тридцать один, и все три идиота. А сколько этих промежуточных придурков было. И все они какие-то ненормальные. Этому подавай белье   – только черное, этому ходи в одежде без трусиков. Этому готовь на завтрак только мясо, и то... не я, а прислуга, а я значит, должна в такую рань... процессом приготовления пищи руководить. Эдика моего помнишь? Так этот  о наших проблемах любви, секса, денег, и всего остального, своей бабушке  рассказывал. Его родная мать так и говорила: ‘’Таеча, ты не принимай близко к сердцу этого уродца’’. Знаешь, Алин, я раньше тоже плакала по любви, а теперь рассортировала Этих... по картотеке их придирств, фантазий и маразмов, и читаю их, как открытую книгу, играю на них, как на балалайке. Тупицы они все, одним словом, вот и все! Были и такие, которые у меня денег просили  – альфонсы. И не стесняются. Но... я таких, за версту чую. Ну, этот сорт меня просто выводит, – Тая тарахтела как трещотка.
     – Замолчи, вдруг крикнула Алина. Ты просто никого не любишь, и никогда не любила, вот и все.
     – Да, что ты на меня орешь? Не любишь. Я с армии своего Митю ждала? И что? Он… видители, в Германии, на дочери полковника женился, остался на досрочную службу. Мужиков всегда вокруг меня как блох, а что толку? Знаешь, какой самый сильный у меня оргазм бывает и когда, и где?
    – Ты сошла с ума, при чем тут твой низменный момент? Я тебе про любовь, а ты…
      –Да, ладно, взбодрись, Алиночка, расслабься, давай посмеемся надо мной! Так вот, у меня наивысшая нирвана- кайфа наступает, когда я в модном бутике, самую крутую шмотку покупаю, да еще и продавщицу прислугой, от злости за ее нерасторопность, назову. Когда администратору в морду, не понравившуюся вещь бросаю, а потом, куплю, что нравится, выхожу из бутика, иду в свой любимый ресторан, пью кофе с минералкой и закуриваю свои любимые, ну, ты же, знаешь, какие. Вот, и весь рай. И ты думаешь, я такая дрянь? Нет, это они меня до этого довели! Мужчины. Поняла! Это они мне в ответ, на мои чувства, все время, в душу плевали. И еще!!! Когда узнают, что влюбилась, не радовались. ''Счастье! Тая меня любит'', а измывались! Поняла! Вот теперь, у меня одна метода, к эти скотам, – дрессировка! Они для меня Буратинки, а я их Папа Карло, когда надо, конечно! А, когда и Карабас Барабас.
Вдруг, Алина зарыдала. Так горько и протяжно.
      –Ты чего испугалась? – спросила Тая.
      –Замолчи,Тая! Я так не хочу! Любить хочу! Понимаешь?! Нежности хочу! Чувств!  Красоты! Тайка, я тебя ненавижу.
       –Ну, вот, исповедовалась. Называется… подруге свое испорченное до тла… нутро… открыла!Тая позвала прислугу.
       –Клава, Клава! Да черт тебя дери, где ты? Я тебя уволю, гадина. Воды принеси!
       Женщина средних лет стояла с серебряным подносом, на котором был фужер с водой, виднелись прозрачные бульбашки.
      –Дура! Она не пьет минералку! У нее холецистит. Пьет, только не эту, дура!
       Тая слегка толкнула домработницу, отшвырнула на пол поднос, вода растеклась по полу, рядом валялся разбитый фужер.
      –Принеси негазированную. Быстрее! Или сок березовый. Быстрее. Черт тебя дери, – кричала Тая, в вдогонку домработнице.
     –Алиночка, ну чего ты, ну, ты пойми, жизнь у меня  такая, продажная, вот и все пьеса, моя такая, может, тебе больше повезет. Художника она любит! Влюбилась! Ну ладно! Добуду я тебе этого художника, ты мне, скажи, как его зовут и Ростик мне его из-под земли достанет. Женат? А может он жену не любит. А тебя полюбит! Ты у меня во, какая! Длинноногая, эффектная, зубки жемчуг, да я по сравнению с тобой страшилка!
      У Алины явно был срыв, истерика. Клава в опрятном костюмчике, сизого цвета, стояла, рядом, не шелохнувшись.  Подала сок. Алина выпила и умолкла. Косметика не растекалась, но глаза обеих подруг были мокрыми… Казалось, снялась кожура с апельсина, это, конечно, сравнение: их души были обнажены, открыты. И мир мужчин cейчас им казался странным, непонятным, и каким-то звериным. 
      –Ну, подумать, только! Он с ней, с Алинкой… не знаком. У него жена! Да, что же это, за перекресток… нелюбви! Откуда он на нас свалился!? Клава мне мартини со льдом, топает по дому как лошадь,  – орала Тая.
      – Ну не плачь ты так!
      Тая тоже рыдала. Обе женщины хотели счастья, нежности, и искренности, чистоты в чувствах.
      –Хотя, знаешь, я без этой Клавки жить не могу, ору вот, так, а потом, денег дам или куплю чего… модного, стильного, видела костюмчик на ней сегодня! Настоящий, от Версачи!  – Тая пила мартини со льдом и хихикала сквозь слезы…
      – Перекресток? Значит? Нелюбви? Мы попали в перекресток  и только? Невезухи?  – смеясь, сквозь слезы, спрашивала подругу Алина.
      – Ато??? Да, знаешь, я… наверное, Родьку своего, все же люблю, порой... Я ему так и говорю, выхода у меня другого нет, болван, ты мой, золотой!
      –А он что? Не обижается?
      –Нет, прется! Понимаешь, он во мне тирана любит! Эдакую... испорченную стервозу. Я уже свыклась с этой мерзкой Тайкой,  – Тая указала на себя, и снова заорала,   – Клавка, мартини мне, со льдом!  Да, побыстрее! Он же в своем банке, с утра до ночи на всех давит, а здесь  – я власть! Поняла! Закон такой! Любит он меня! Вот и тебя любить будут! И ты полюбишь! Куда денешься! Тебе ведь, всего   – то... двадцать семь! Детей у Ростика  нет. Его вина поняла, я его ребенок, – такая наша с ним правда. А деток мне, знаешь, как хочется. А что толку, у него проблемы, не у меня. Все обследования прошли. Проблема его, – жена банкира говорила спокойно, даже как-то безразлично: о себе, о муже.
     Тая коренная киевлянка. Ее родители врачи, погибли в автокатастрофе, когда ей было десять, ее воспитывала бабушка. Жилось ей не сладко, правда, бабушка ее сердечная, добрая, жалела внучку.
      –Любовь штука странная и непонятная, вот и все, перекресток, – протяжно, дымя сигареткой, сказала Тая.
      Алине полегчало на время, ненадолго.
     –Значит, Таечка, не все так плохо.   
     –Угу!  – буркнула красивая блондинка.
                                             
                                       2