Переполох в Художественном музее.

Глава 1.

– Весной пахнет! – воскликнул первый заместитель министра культуры, по пояс высунувшись в распахнутое настежь окно четвёртого этажа, выходящее на столичную набережную.

Этот тучный и ухоженный мужчина средних лет, одетый в строгий серый костюм и обутый в начищенные до блеска туфли, был, к счастью своему, ведь он любил вспоминать о юности, выходцем одного из районных городов Рязанской области. И потому, набрав теперь полные лёгкие весеннего воздуха, вспомнил о Скопине – доме, в котором не был чуть более двадцати лет. «А не разузнать ли мне, как обстоят дела с объектами культуры в моем родном городе?» – спросил себя первый заместитель, обрадовавшись озарившей его голову мысли.

– Оленька, – протянул он, сложив толстые губы трубочкой и зажав пальцем кнопку селектора.

– Слушаю, Аполлинарий Иванович, – прохрипел динамик женским голосом.

– Будь любезна, пригласи-ка ко мне одного из наших советников. Иноземцева Филиппа Филипповича.

– Здравствуйте, Аполлинарий Иванович, – поздоровался тотчас вошедший в кабинет сутулый, разменявший пятый десяток мужичок в поношенном клетчатом костюмчике, брюках и толстых очках. – Вызывали?

– Вызывал, дружочек, вызывал, – улыбнувшись, проговорил Аполлинарий Иванович, усаживаясь в кресло за рабочий стол. – Дело у меня к тебе. Проходи. Присаживайся.

Робко опустившись на указанный ему стул, советник, не решаясь поднять глаз на первого заместителя, заинтересовался перекидным настольным календариком пятьдесят третьего года, о котором он давно мечтал.

– Помниться, Филипп Филиппович. Ты говорил мне, что родом с рязанщины, как и я.

– Всё так, – произнёс советник, чуть заметно улыбнувшись и покраснев ушами. (Его самолюбию льстил тот факт, что Аполлинарий Иванович и он, будучи выходцами из Рязанской области, сумели добиться положения в министерстве). – Я с самой Рязани.

– Прекрасно! Прекрасно! – воскликнул первый заместитель, зажав кнопку селектора. – Оленька, а принеси-ка нам с Филиппом Филипповичем по чашечке твоего знаменитого весеннего травяного чая. И сахару. Сахару не забудь добавить.

Спустя несколько секунд принуждённого, воцарившегося между начальником и подчинённым молчания, в кабинет с подносом в руках вошла худенькая молодая девушка, одетая в красное с белым горошком платье. Молча выставив на стол две чашки чая, она повернулась к двери и поспешно вышла в секретарскую.

– А что, дружочек, скажи, бываешь ли ты в краях наших? – спросил первый заместитель, проводив секретаршу похотливым, но совершенно безопасным для неё взглядом.

– Бываю, – ответил советник коротко.

– Да ты не тушуйся, – сказал Аполлинарий Иванович, втянув губами вместе с воздухом глоток горячего чая. (Он рассчитывал на приятное времяпрепровождение за разговором с земляком о родимых сердцу местах). – Не тушуйся. Вот возьми чаю выкушай да рассказывай, когда ездил и как там?

Уловив промеж участливых фраз первого заместителя нотки раздражённости, а все в министерстве хорошо знали об этом взрывном недуге Аполлинария Ивановича, советник, будучи человеком не глупым, решил не тушеваться более, а взять да и изложить всё так, как оно по его представлению и было.

– Плохо, – распрямив спину, заявил Филипп Филиппович скороговоркой. – Очень плохо! Бывал я в том году весной. Вокзалы, как и прежде, остаются стоять грязными. Бабки, торгующие на площадях вязанными носками да соленьями, сидят голодными. Всюду слякоть. Мусор. Общественный транспорт никудышный. Цены в магазинах совершенно, совершенно столичные. Выдохнуть нельзя. Хоть не живи.

Первый заместитель, будучи не готовым к перемене разговора. С весеннего, пахучего, тёплого на серый и вонючий, сдвинул от недовольства брови.

– Не знал, что всё так, – сказал он с недоверием. – Ведь раньше же хорошо было.

– Ну, лет двадцать назад, может, и было хорошо, – продолжил советник, точно знавший, сколько лет первый заместитель не был на малой родине. – Тогда и вода из крана бежала чистая. Не то, что теперь. Одна грязь льётся. Грязь и зараза. Представляете, люди, чтобы не отравиться, стали воду в магазинах покупать. Подумать только. Покупают воду! Воду!

Не желая более портить себе хорошего настроения, которое случалось с ним редко, Аполлинарий Иванович легонько стукнул ладошкой по крышке стола.

– Я вас, голубчик, не за тем позвал, чтобы вы мне про воду рассказывали, – проговорил первый заместитель, перейдя на вы и стараясь при этом оставаться доброжелательным. – Меня интересуют объекты культуры. Как обстоят дела с ними?

– С объектами культуры?

– Да, да, с ними.

– Но я. Я же. Я не знаю, – проговорил Филипп Филиппович, сложив промеж коленей вспотевшие от чрезмерного волнения ладошки. – Наверное, также, как и с вокзалами. Плохо.

– Так вот, поезжайте в мой родной город Скопин и выясните, – отрезал Аполлинарий Иванович. – А через неделю. Нет, не торопитесь. Лучше через две возвращайтесь на доклад.

– Слушаюсь, – сказал советник, облегчённо выдохнув.

– Оленька, – протянул первый заместитель, сложив губы и нажав на кнопку селектора. – Проводи Филиппа Филипповича.